Я непонятливо и где-то даже шокировано посмотрела на Элени, витающую в облаках приятной ностальгии. Разве насильственная влюбленность может быть правильной? Чувства должны зарождаться естественным образом, постепенно, а не вдруг мешком с овощами по голове из-за угла и на обоюдный поводок, не несущий ничего другого, кроме горя и страданий. Я действительно не могла понять ее блаженства.

– Не бери в голову, у нее привязка удачная, – хмыкнула Лаер. – Венец Истинных стал закономерным завершением и наградой за пережитое предательство. Освобождаем стол! Если мы не поверим в тебя, то и тебе нет причин доверять нам.

В считанные секунды опустевшие коробочки были собраны в корзинку, и ее я отставила подальше от стола, чтобы не мешалась мне под ногами. Четыре феечки встали посередине каждой из сторон низкого квадратного столика и подняли руки вверх, словно собрались призывать какой-то большой, по сравнению с их габаритами, предмет. На стол между ними упал гримуар в бронзовой обложке, какими были иголки терновника и поясок моей предшественницы Вару.

– Теперь он твой, – с трудом произнесла Вару, словно отдавала самое ценное, что у нее было за всю жизнь. А я поверить не могла, что я, человечка, достойна владения личным гримуаром! Я, наверное, первый человек, который возьмет в руки настоящий гримуар, а не созданную на его основе гриморию. – Будь справедлива. В справедливости сущность равновесия.

Гримуар – это мощнейший усилитель магии. Нет такого мага среди людей, кто бы ни мечтал заиметь личный гримуар. Другое дело, что у каждого свои причины и желания, которые он хотел бы исполнить с помощью гримуара. Никогда прежде я не думала об этом и не мечтала, поэтому неожиданно для себя самой я растерялась и прижала к груди уже протянутую руку.

– Что случилось? – забеспокоилась Мина, подлетая ко мне.

– Я… – заминка дала мне фору немного подумать. – Я не знаю, зачем мне гримуар. Чтоб был? Так его использовать, а не любоваться им нужно. К власти я не стремлюсь и других целей, где мог бы понадобиться гримуар, у меня нет. Я хочу изучать культуру драконов и стать драконоведом или культурологом, если появится возможность пожить в эльфийских республиках.

– Чтобы зло не поработило мир, – жутко произнесла Лаер. – А вообще это самый первый гримуар из существующих сегодня. Другие были уничтожены, и древняя магия ушла из нашего мира.

– Не поняла.

– Драконов, как расы, не существует, – Вару перебила попытавшуюся объяснить мне Лаер. – Прародитель драконов всего лишь проклятый человек, за свою мерзостную сущность превращенный в рептилию. Твари всегда выживают, и тот мерзавец умудрился создать новую расу с самомнением богов. Мы – хранительницы проклятия, и каждую тысячу лет драконам дается шанс искупить вину. Как ты могла заметить, за все время своего существования драконы так и не искупили ее, а попыток до этой было как минимум две.

– Мы должны защищать проклятье, – заявила Лаер и погрустнела. – Если оно спадет, то целая раса будет уничтожена. Только представь, что будет с драконами, если они все в одно мгновение превратятся в людей? Они и так уже большую часть жизни проводят в человеческом облике. Проклятье теряет силу, и с твоей помощью мы объединимся и напитаем проклятье свежей силой!

Никогда не задумывалась, что проклятье могло нести благо. Но если подумать, то для драконов полное и неожиданное превращение в людей будет настоящей катастрофой. Какая причина не была у появления расы, раса появилась, и ее кардинальное резкое изменение будет приравниваться к уничтожению. Редкий дракон выживет, потеряв крылья и возможность летать.