– Для тех, у кого его отобрали, – разумеется, – пожал плечами Итан. – Когда много десятилетий правишь, насаждая дубиной страх и подчинение, а потом обнаруживаешь, что дубины у тебя больше нет, становится страшновато. Особенно если новый владелец дубины припомнит тебе старые грехи.

Итан бросил на меня взгляд, в котором была невесёлая ирония.

– Но я не стал пытаться забрать могущество моего отца. Думаю, вы знаете почему. Мне пришлось бы убить девушку, которая не сделала мне ничего плохого. – Теперь Итан смотрел прямо в глаза магистрессе. – Интересный путь к силе и славе, правда?

Лицо магистрессы стало белее мела.

– Как? – её голос дрогнул. – Как ты узнал, что требуется жертвоприношение?

– Отец оставил мне письмо. Кроме того, у меня умные друзья.

Итан подошёл к белоснежному креслу-шару и небрежно уселся, пока шар обволакивал его, подстраиваясь под его очертания.

– Так зачем вы здесь, магистресса? Чтобы заверить меня, что, как только алтарь Тёмного Магистра будет уничтожен, начнётся золотой век? Что будущая архимагистресса, великолепная Рената, затмит даже своего отца?

– В том числе, – сдержанно произнесла магистресса.

Итан холодно улыбнулся.

– Тут я спорить не буду. Даже если у дочери архимагистра появятся сильные соперники, ей всего лишь нужно будет найти кого-то, кто связан с ней клеймом долга, и выпить его жизнь и магию. Кстати, её отец может сделать со своим должником то же самое, чтобы вернуть силы. Ведь у него есть должники, правда? Хм-м… – Итан сбросил перчатки и небрежно поиграл кистью, демонстрируя побледневшей магистрессе своё запястье. – Смотрите-ка, надо же, как удачно!

Мне стало нехорошо. Итан что, серьёзно? Я думала, что архимагистр и Рената хотят наследника с сильной кровью, который объединил бы оба алтаря, но такое…

…тоже было возможно. И забывать об этой возможности не стоило.

Я с трудом добрела до ближайшего кресла и рухнула в него. Белоснежный шар оказался необыкновенно удобным, создавая ощущение, словно я парила в воздухе, но у меня было такое чувство, будто я проваливаюсь в пропасть.

Магистресса молча смотрела на него. Такой потрясённой я не видела её никогда.

Но она почти тут же опомнилась.

– Это невозможно по очень прозаическим причинам, – сухо сказала она. – Вендрик не может опуститься до уровня Тёмного Магистра, иначе поднимется скандал на весь Эвенар, а он перестанет быть архимагистром. Что до его дочери, Рената обязана быть лояльной тебе, иначе лишится магии. Будешь спорить?

Барни неуверенно гавкнул, явно не понимая, почему хозяин и симпатичная магистресса ссорятся. Я подозвала его, поманив рукой, и спаниель, подойдя, со вздохом положил морду мне на колени.

Я погладила его за ушами. Всё хорошо, Барни. Никого не принесут в жертву… по крайней мере, сегодня. Я выдавила улыбку, глядя на грустного пса. Ну… скорее всего.

Некоторое время Итан молчал, глядя в окно.

– Да, мы держим друг друга за горло, – наконец произнёс он. – Рената лояльна мне, а я должник архимагистра. Что Вендрик продемонстрировал сегодня весьма наглядно.

– Я видела, – кивнула магистресса. – Тебе не стоило упрямиться.

– Кстати, Итан, – подала голос я. – Как отреагировала бы твоя печать, если бы ты не встал на одно колено перед архимагистром?

Итан пожал плечами.

– Скорее всего, никак.

– То есть ты не раб архимагистра? – уточнила я. – Печать не может причинять тебе невыносимую боль, если ты будешь упрямиться?

– Я не знаю до конца. Но когда архимагистр коснулся моей руки, это было предупреждением.

– Поэтому ты осторожен.

– Конечно. Я не знаю до конца, на что способны архимагистр и его дочь. Тем более с учётом того, что я сказал ранее.