Паровозик уже почти достиг его, тянущиеся к нему руки мертвецов были уже совсем близко, но ещё ближе был спасительный выход наружу. Заветная прореха в заборе была в двух шагах. Ветер, не прекращая, хлестал по лицу вместе с проклятыми гнилыми листьями, расцарапавшими уже всю кожу и забив весь рот и нос.

Но вот последний шаг – и он спасён! Витёк бросил последний взгляд на напирающий на него сзади детский поезд и… вдруг остановился. Он увидел среди мертвецов своих друзей. Геныч, Рыжий и Фрол с умоляющими взглядами звали его к себе. Витя заплакал. Нос паровоза распахнулся, разверзся, превратившись вдруг в огромную жуткую пасть, и поглотил его в своих горящих адским пламенем недрах. Потусторонний состав пополнился четырьмя новыми маленькими пассажирами.

Мимо парка, куда-то спеша, торопливо шла молодая мать. За ней следом, немного позади, но стараясь не отставать, шёл маленький мальчик лет шести. Вдруг он остановился, очевидно, что-то увидев. Мать, не заметив это, продолжила свой быстрый ход. Малыш с интересом вглядывался в небольшую прореху в заборе. Там, двигаясь плавно и не спеша, ехал по земле дивный детский паровозик. Блестящий, яркий и красочный, он, словно магнит, притягивал к себе. Из его динамиков раздавалась весёлая мелодия. Новенькие, разукрашенные во все цвета радуги вагончики были полностью забиты счастливыми, радостными и прелестными здоровыми детьми, приветливо машущими руками остановившемуся перед забором малышу. Они весело кричали ему: «Иди к нам! Присоединяйся! Прокатимся! Смотри, как у нас здесь хорошо!»

Ворон Кутх, творя мир, ронял слёзы, и из них рождалось как зло, ток и добро.

Келе называют людей тюленчиками и гадают на их черепах: «Келе приходит ночью к человеческому жилищу, раскидывает свои сети у входа, просовывает длинные шесты под стенки шатра и выгоняет маленькие души спящих из-под тёплого покрова спального полога. Поймав душу, он рассекает её на куски, варит в котле, кормит ею своих детей».

Чукотская мифология

В школьные годы я мечтала стать художницей. Особенно нравился мне ворон Кутх, создатель нашего мира, демиург. О христианском Боге, само собой, я ведать не ведала. В школе на окраине нашего крохотного промышленного города появился художественный кружок. Начиная с шестого класса я просто в нём пропадала, освоив буквально все техники рисования. Разумеется, перейдя в восьмой класс, я уже твёрдо знала, кем буду, а картины мои то и дело попадали на различные выставки и получали дипломы. Но особенно я любила рисовать героев наших чукотских и якутских легенд и сказок. Благо, что мои дедушка-чукча и бабушка-якутка жили в недалёком оленеводческом посёлке и буквально были переполнены ими.

Но настал момент, когда на мою жизнь опустилась тень великого страха. События, случившиеся в ту далёкую весну 1986 года, позже заставили меня раз и навсегда покинуть Якутию, и даже упоминание о ней не вызывало ничего, кроме спазма. В итоге своё якутское имя Саина я поменяла на Светлану, всё ради того, чтобы мрачная тень Келе не маячила за моей спиной.

Светлый и тёплый весенний день, от которого не ждёшь подобного, навсегда разделил мою жизнь на до и после.

В тот раз я задержалась в кружке: мной овладела задумка создать картину, как ворон Кутх творит мир.

Леокадия Петровна долго ждала, когда я закончу, но, не выдержав, сделала замечание:

– Саина, я не допущу, чтобы ты шла по темноте домой, закругляйся, очень поздно.

Не поняв, что она имела в виду, я кивнула, закрыла незаконченный этюд с вороном, только через него Кутх бился в моём разуме, не давая ему отдохнуть.