Подойдя уже почти вплотную, Фрол засомневался, некое беспокойство электрическим током пронзило всё его существо.

«Ой, да ладно», – сказал он себе и, схватившись за край, резким мощным взмахом руки сдёрнул покрывало.

То, что он там увидел, повергло его в шок. Весь заляпанный кровью паровозик, где тут и там виднелись множественные следы маленьких ручек и ножек, был сверху донизу забит остатками тел. На сиденьях в беспорядке лежали оторванные руки и ноги, с крыши свешивались, словно вязанки сосисок, длинные сети кишок, пол был забит мерцающими кучами бледных костей, а на ручках дверей красовались, вися закатившимися глазницами вниз, мёртвые головы.

Выпучив глаза, задыхаясь от омерзения и ужаса, Олег не мог заставить себя сдвинуться с места. С ещё большим ужасом спустя мгновение он обнаружил, что всё это начало шевелиться. Стрелой пронзившая всё тело молния заставила его прийти в себя. Фрол резко развернулся и бросился назад.

Но не успел он сделать и шага, как вдруг внезапно оказавшаяся здесь будто специально коряга подвернулась ему под ногу. Фрол кубарем покатился по сырой земле, оказавшись в конце концов на пятой точке. Навстречу ему беспорядочно двигались оторванные конечности и злобно клацающие зубами головы. Он беспомощно обмяк и закрыл глаза. Спустя мгновение над ним сомкнулось омерзительное мёртвое море.

Витя уже прошёл половину пути до отверстия, которое они проделали в заборе, когда вдруг почувствовал, что земля под ним как будто бы слегка дрожит. Он в испуге обернулся. В темноте вдали вроде бы что-то светилось, быстро двигаясь навстречу ему. Школьник покрутил головой, потом пригляделся. Было похоже на две светящиеся фары… Но как?! Тут?!

Дрожь, пробиравшая его уже достаточно давно, только усилилась, становилось ещё холоднее. Зато рассудок начинал работать всё яснее.

«Неужели им удалось запустить этот паровозик?» – мелькнула мысль у него в голове.

Он сузил глаза и постарался присмотреться получше. Очень скоро ему это даже не понадобилось, потому что и без того уже среди мрачного полумрака ясно различался силуэт мчавшегося паровозика. Его фары, словно огни преисподней, ярко горели, а из динамиков… вырывалась отчётливая мелодия некой детской песенки…

Витя не стал искушать судьбу и дожидаться приближения локомотива, что-то подсказывало ему, что нужно… бежать!

И он бросился вперёд, стараясь как можно быстрее перебирать своими хилыми ножками. Сбросив на ходу с себя дешёвую поношенную курточку, мешавшую ему, задыхаясь, Витя мчался вперёд. В его груди всё клокотало, из горла рвался удушающий кашель, слабые лёгкие, ещё не до конца восстановившиеся после перенесённой месяц назад пневмонии, с трудом обрабатывали поглощаемый взахлёб то ртом, то носом холодный влажный воздух.

Адский детский паровозик с мертвецами на борту с каждой секундой становился всё ближе. Время от времени мельком оборачивающийся назад школьник с ужасом замечал призрачные фигуры, наполнявшие его. Призраки, тянув к нему руки, заунывными голосами звали его к себе. Им вторил звук весёлой детской песенки, разносившейся из динамика. Раскалённые докрасна фары ослепительным светом ударяли по глазам и жгли спину.

До заветного прохода оставалось уже немного, совсем чуть-чуть. Мальчик попытался напрячь все свои слабые, хилые силы, прибавить шаг. Но тут навстречу ему в лицо резко ударил поток сильного ветра вместе с дьявольски кружащимися гнилыми листьями, больно хлещущими по щекам и забивающими рот и нос. Он и без того задыхался, а теперь совсем захлёбывался от этого внезапного препятствия.