Они шли по одной из заброшенных пустынных дорожек, над которыми, согнувшись, протягивая свои уродливые когтистые лапы к земле, склонились голые ветви тёмных застывших деревьев. Вдруг сзади подул слабый, заунывно воющий ветерок, мгновенно закруживший впереди адским хороводом ворохи полусгнивших бледно-жёлтых листьев. Они кружились и кружились, зловеще перешёптываясь между собой, двигаясь вперёд, маня и увлекая за собой заворожённо застывших на тропинке детей. Они, словно зачарованные, немедленно последовали за ними дальше.

Вдруг дорожка кончилась и восьмиклассники вышли на округлую полянку, посреди которой стоял красочный и блестящий, словно новенький… детский паровозик…

– Во дела-а-а! – вскричал Геныч.

– Я думал, что он тогда сгорел, – почесав подбородок, проговорил Фрол. Удивлённым взглядом он окидывал представший перед его глазами, окрашенный во все цвета радуги миниатюрный состав с локомотивом и четырьмя красочными вагончиками для маленьких пассажиров. Мальчик поражённо взирал на кабину водителя, где возле словно только что примятого кем-то сиденья белел сделанный словно из кости, большой круглый руль, а над ним висел шнурок гудка.

– А выглядит вполне себе так, как будто его только вчера новый с завода привезли, – сказал успевший уже обойти паровозик вокруг Константин, машинально приглаживающий свою рыжую шевелюру назад и неотрывно смотрящий своими яркими зелёными глазами на чудесный сияющий аппарат.

– Да не-е-е, это явно не тот, может, какой другой, – подал голос Витёк, которого немного потрясывало от холода.

– Откуда тут другому взяться? Парк уже восемнадцать лет как закрыт! Да и я видел старые фотки, говорю вам, это точно он! – ответил ему Олег.

– Ещё одно доказательство, друзья мои, что это бабки на лавочках всё навыдумывали, стократно преувеличив одно небольшое происшествие и раздув из него такую кошмарную историю, что запугали ей даже весь город, – усмехнувшись, обратился ко всем Геныч.

– А ведь и правда, похоже на то, – улыбаясь вслед за ним и даже проведя рукой по гладкой поверхности паровозика, чтобы убедиться, что он действительно реальный, проговорил Рыжий.

– Ладно, хватит дурью маяться, доставайте уже свои пикалки, будем снимать, – решительно заявил, потирая руками, Геныч.

– Блин, я свой на сцене забыл, – вдруг раздался голос Олега.

– Ну так иди за ним, чего стоишь? Можешь не беспокоиться, тут его никто забрать не мог, – ухмыльнулся Геныч. – Возьми с собой Витька, если хочешь, – добавил он.

– Хорошо, – сказал Фрол, и они вместе с Витьком, две совершенно разные фигуры, самый маленький и самый высокий из четвёрки, быстро скрылись в опустившемся на парк едком густом тумане.

– Не хочешь прокатиться? – подмигнув товарищу, спросил Геныч, указывая на паровозик, когда двое друзей скрылись из виду.

– Ты серьёзно? В нём же дети тогда сгорели… – резко ответил Костик.

– Да когда это было, и было ли вообще? – махнув рукой, протянул Геныч и полез во второй вагончик.

Поколебавшись пару секунд, Рыжий полез за ним следом.

Вытянув ноги вперёд, по-барски развалившись на детских сиденьях, оба восьмиклассника сидели, уткнувшись в телефоны. Со спокойной душой они дожидались возвращения ушедших.

Где-то за забором, в городе, там, где кипела жизнь, начался восхитительный по своей красоте оранжево-розовый закат. Здесь, в детском парке, не было видно даже его слабых отблесков. На него словно бы ложилась сумрачная пелена, окутывающая своей зловещей тенью всю территорию, над которой начинал стремительно разноситься в разные стороны какой-то смрадный запах.