Времени с момента смерти прошло совсем немного. Искомое лежало неглубоко. Бессмертная зацепила когтями за край одежды и потянула на себя.

— Вот ведь... — прошептала Зинаида.

Это была женщина. Кровь уже свернулась, но было хорошо видно страшный черный след от широкого хлебного ножа на шее старушки.

— Я видел во сне, как она себя убила, — Феликс, пошатнулся и почти осел на землю, если бы не гнилой, но все еще крепкий крест, на который он оперся.

Жорж издал какой-то хриплый всхлип. Он тоже ее узнал.

Впору было пить за упокой Агафьи Матвеевны, которая уже никогда не споет частушек и не расскажет сказок студентам-фольклористам.

17. Глава 17. Голод — лучшая приправа к еде

Male suada fames.
Голод — лучшая приправа к еде (лат.).

Красивый холм, очищенный от леса, стал местом упокоения многих поколений людей давно. Пока приезжие рабочие, наслаждаясь после рабочей смены тишиной, чистым воздухом и принесенной с собой бутылочкой, не заметили, что кусок дерна, отошедший от земли, открывает темно-серый, почти черный гранит с мерцающими искорками. Цвет красивый и в этих местах — редкий.

Началась промышленная добыча камня на нужды столицы, строящейся ударными темпами.

Сейчас место среза на скале было хорошо видно. Неестественно ровные куски лежали и в овраге на краю кладбища. Будто брошенные впопыхах. Когда-то нужные, теперь — всеми забытые. Там же были завалы камней, под которыми лежали кости тех, кто работал с камнем в момент обвала, когда большой пласт скалы сполз вниз, как кусочек подтаявшего масла.

Гранит — материал прочный. Стачивается долго. Срезы, сделанные в тридцатые годы, выглядели, будто рабочие ушли пообедать и вот-вот вернутся. 

— Итого мы имеем старое кладбище, на котором люди лежат добровольно самоубившиеся и просто похороненные вследствие естественных причин, — резюмировала Зинаида после осмотра практически полностью обескровленного тела, — и второе кладбище, где лежат заваленные камнями рабочие. 

Зинаида зацепилась взглядом за высокую сосенку на противоположном краю оврага, заваленного камнями. Дерево выделялось на фоне низкорослых кривых соседей, будто рослая воспитательница в окружении малышни на прогулке. Было в сосенке что-то странное, пугающее. Другой бы не полез, но Зинаида была здесь как раз за этим — осматривать все подозрительное, странное и потенциально угрожающее.

До того края было метров пятьдесят. Карабкаться по камушкам ей надоело еще вчера. Еще больше не хотелось тащить с собой велосипед. Вокруг все свои, почему бы и нет?

Она посмотрела на остальных членов «команды». Больше на кладбище никого не было. Ведьма шагнула к самому краю. Камни внизу ощерились пиками. Она прикрыла глаза, будто вспоминая что-то.

По её лицу было видно, что воспоминание это вряд ли было приятным. 

Зинаида шевельнула губами. Горный ветерок тут же подхватил и унес её шепот. Она широко открыла глаза и шагнула вперед. 

Шаг, еще. Она пошла по воздуху над оврагом так легко, будто под её ногами разворачивалась невидимая дорога.

Жорж таких вещей проделывать не умел. С легкой завистью он посмотрел вслед начальнице и начал спускаться по камням вниз.

Йелдыз последовала за ним. Она могла бы преодолеть расстояние еще быстрее, чем Зинаида, но была слишком раздражена для подобной демонстрации своих способностей рассевшимся вокруг духам. 

Бессмертная чувствовала себя мощной львицей, попавшей в тысячную стаю злобных диких крыс. Они следили за всеми, но за ней — особенно. Они знали, на что она способна. Определенно, они знали. Но первыми не нападали. Она была уверена, что отобьется от духов, если те нападут. Но к чему лишние провокации?