— Давай дойдем, уже недалеко, — предложил Феликс и сразу же, пользуясь остановкой, опустил край тяжеленной коробки на землю, — и слушай, зови меня Алексом.
Юный маг увидел, как бодро скатываются на асфальт их вещи по импровизированной картонной горке и выпустил свой край.
— А что не так с твоим именем?
Феликс посмотрел на развалившиеся носилки и принялся складывать сумки обратно.
— Да, — начал он, — с детства привык, что все зовут меня Алексом. А Феликс, знаешь, звучит как-то несерьезно. Будто я — кот из рекламы кошачьего корма.
Жорж, готовый взяться за свой край носилок, остановился.
— Какой еще кот? — не понял он.
Феликс уже поднял коробку со своей стороны. Жорж - нет. Багаж снова скатился на асфальт. Но теперь под ноги магу.
— Ты что?! — Феликса отпустил свой край. Бесценная коробка главы вампирского клана бахнулась вниз: — Телевизор никогда не смотрел?
Жорж нахмурился. С коробкой надо было что-то делать. Вряд ли внутри было что-то бьющееся, но с ней стоило быть поаккуратнее. Впрочем, если бьющееся внутри и было, то его там теперь уже нет...
— Если надо смотрю, — ответил Жорж приглушенно, — но не то, чтобы часто. А что, ты влип в какую-то историю с котом? Неприличную? Ее показали по телеку?
Жорж посмотрел в глаза Феликсу. У того зрачки расширились, несмотря на солнечный день. Они оба смотрели поочередно друг на друга, на коробку, снова друг на друга. Ни слова не говоря о том, о чем думали на самом деле. Со стороны выглядело, будто двое друзей ведут светскую беседу у вокзала.
— Ну, меня дразнили во дворе, когда реклама вышла, — сказал Феликс и показал взглядом на потрепанный картонный край, — В ней кот Феликс рекламирует кошачью еду. Давно было, с тех пор как-то привык к Алексу.
Жорж кивнул. Они одновременно подошли к несчастной ноше, взялись за края. Подняли.
— С ума сойти, — с облегчением ответил Жорж, когда они без происшествий пронесли багаж пару метров, — понятия не имею, чем кормят кошек... и что там за история с котом. Вообще не понимаю, что плохого, что тебя сравнивали с котом? Коты отличные животные. Магически активные. Могут даже магию накапливать. Иногда. — он притормозил, видя, что Феликс мешкает, — а я то думал что-то серьезное... из-за Зинаиды.
— А что с ней?
— Её сына звали Феликсом, — Жорж чуть сомневался, говорить ли, но решил, что стоит, — мы эту тему не поднимаем.
— А что с сыном случилось?
Жорж был чуть выше Феликса, так что основной вес приходился именно на него. Да и сумки постоянно съезжали назад, больно били по рукам, норовили съехать вниз, на землю.
— Застрелили на дуэли. Но ты с ней про это не говори. Она не любит. Дядя рассказывал, она после того случая лет на двадцать вообще пропала, а когда он ее в Париже встретил и в Министерство уговорил пойти, она уже наполовину седая была.
— Это же сколько ей лет? — удивился Феликс, — она выглядит не старше тридцати!
Они опустили свою ношу на сверкающие на солнце искрами плиты гранита, выложенные в сложный узор из сотен переплетенных змей, уже третий день украшающий когда-то бедненько-убогую вокзальную площадь города Златоуста. Ни Зинаиды, ни Йелдыз пока видно не было.
— Думаю, около ста двадцати, — Жорж прижал пальцы к губам, — только ц!
Феликс кивнул.
— Слушай, а тебя что, — спросил он, — не дразнили в школе?
— Не припомню, — признался Жорж, — да и повода не было.
— Ну как же. У тебя же фамилия аристократическая — Шереметев. У нас в школе гарантированно дразнили бы графом.
— А какой смысл? — удивился Жорж. — Я и так граф.