— Это все с тобой сделали обряды, — уверен он.

Не слышит. Не хочет слышать. Не привык. А может, вообще никогда и не пытался даже.

— Неважно, что было прежде, — сообщаю ему спокойно, почти равнодушно. Но боль и усталость все равно проскальзывают в интонациях. Я не скрываю. Больше незачем. — Отныне я быть с вами не хочу. Я хочу свободы, лорд Кайрон. Дайте мне ее по доброй воле, или я сама ее добьюсь.

Слова сказаны тихо, почти неслышно, но дают такой эффект, будто сейчас раскат грома прошелся над головами, а затем все стихло так, будто сам мир перестал существовать.

— Добьешься? — переспрашивает генерал.

Смотрю ему в глаза, и уже не в силах понять, что там происходит в его голове. Во что он верит или не верит. Устала.

— Ах да, вы ведь в силах меня запереть, — вспоминаю я.

Может, он это имеет в виду? Что ж, мне есть что ответить.

— Но зачем вам со мной возиться? У вас отныне новая, прекрасная жена. Она подарит вам красивых, здоровых деток. Все будут счастливы, — говорю я, а он смотрит на меня ну точно, как на ненормальную.

Молчит. Долго молчит. А затем спрашивает:

— Хочешь уйти с позором из этого дома? — говорит тихо, даже приглушенно. Но лишь первую фразу, затем вновь начинает рычать. — Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Нет, ты точно не в себе.

— Вас это больше не должно касаться. И позвольте напомню о том, что я только что натворила. Вам нужно пятно на репутации семьи?

— Оливия! — рычит генерал. — Я взял за тебя ответственность! И буду исполнять ее до конца.

Ага, ну хоть что-то отчасти хорошее в этом человеке все же нашлось. Не любовь, не забота, так хоть отвественность.

— Боюсь, с такими темпами, в этом самом доме, под вашей “защитой”, я сгину раньше, — выдаю генералу.

Он прищуривается, будто не понимает, о чем я. Я расскажу.

— Законник упал из-за масла, разлитого на ступенях. Он опередил меня, и потому не я сейчас лежу на полу с иглой в груди, а он! Откуда там взялось масло, верю, вы догадаетесь сами, — говорю дракону, и он кидает в меня такой взгляд, будто я у него из-под ног пытаюсь вырвать землю. Будто жизнь ему намеренно испортить хочу.

Но нет, я лишь хочу отсюда уйти.

Но отпустит ли этот собственник? Одним лишь местным богам известно.

— Если вы действительно хотите позаботиться о своей старой жене, дайте мне развод, генерал, — говорю строго, уверенно и впиваюсь в него взглядом ничуть не менее острым, чем он в меня.

Секунда, вторая, третья. Мы так и стоим, молча воюя и опаляя друг друга жарким дыханием. Уже начинает казаться, что эта битва взглядами не закончится вовек.

Сбиваюсь со счета, теряюсь во времени. Зато как никогда остро ощущаю растущую решимость внутри себя и сдержанный гнев дракона, заставляющий и без того загустевший воздух, электризоваться. И тут раздается стук.

Скромный, робкий. Прямо в дверь кабинета.

— Господин, лекари закончили осмотр, — доносится голос дворецкого из коридора.

Но Кайрон его будто не слышит. Все изучает его съехавшую с катушек жену.

— Хозяин…

— Сейчас буду, — отвечает дракон уже более сдавленным, севшим, но все еще до мурашек грозным голосом.

Отрывает от меня взгляд, направляется к двери, а затем добавляет:

— Надейся, что он жив, Оливия, и тебе не придется просить меня спасать тебя от темницы.

Отворяет высокую дверь, и первое, что, требует, — отчет.

— Жив, — кивает седовласый старец, стоящий рядом с дворецким в коридоре. — Мы наладили все потоки жизненной силы и отправили господина Сайруса в лазарет, но… позвольте спросить, Ваша Светлость. Иголка…

Кайрон напрягается, но на меня не смотрит, напротив ступает вперед, закрывая мою персону своим широким плечом.