– Скажите, Вадим, вам удалось пообщаться с Леонидом?

– Кое-что он говорил в дороге. От Александрова до Москвы ехать почти полтора часа. Большую часть этого времени он был в бессознательном состоянии, но иногда приходил в себя, тогда и говорил. Должен сказать, из-за этого я к вам и подошел, – признался Вадим. – Думаю, мне следует сообщить вам то, что я от него услышал.

После разговора с медбратом капитан Абрамцев отправился домой, так как необходимость в поездке в город Александров отпала, а ехать так поздно в отдел не имело смысла. До дома он добрался почти в полночь, но кухонное окно на третьем этаже пятиэтажного дома, в котором располагалась его двухкомнатная квартира, еще светилось. Абрамцева это не удивило. Его жена почти всегда дожидалась его с задания, как бы поздно он ни возвращался. Татьяна работала в пошивочной мастерской, расположенной в квартале от дома, на работу ходила пешком и еще успевала помочь детям собраться в школу. Сергей, их первенец, родился через год после свадьбы, а дочь Светлана – спустя еще год. Друзья шутили, что чета Абрамцевых озадачилась продолжением потомства, едва в паспорте успели высохнуть чернила на печати загса, и шутка была недалека от истины.

С Татьяной они познакомились на свадьбе его лучшего друга. Будучи свидетелем со стороны жениха, Иван по правилам должен был два свадебных дня ухаживать за свидетельницей со стороны невесты. Ею оказалась Татьяна, и обязанности «дружки» Иван исполнял с превеликой охотой. Девушка понравилась ему сразу, как говорится, «с первого взгляда», а уж когда у него появилась возможность узнать ее получше, Иван просто по уши влюбился. Через два месяца они подали заявление в загс, а еще через десять месяцев родился их сын. Спустя десять лет брака Иван мог с уверенностью сказать, что нисколько не жалел о скоропалительном решении жениться.

Поднявшись на третий этаж, он вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул. Замок открылся с тихим щелчком, и Абрамцев услышал торопливые шаги. Открыв дверь, он вошел в прихожую, жена встретила его вопросительным взглядом. Иван улыбнулся:

– Привет! Дети спят?

Это был привычный вопрос, на который не требовалось ответа, но по заведенному порядку Татьяна так же привычно ответила:

– Легли ровно в девять.

– Быть может, пора сделать послабление и позволить им бодрствовать до десяти? Каникулы все-таки.

Иван сбросил обувь и прошел в ванную, супруга последовала за ним.

– Нечего баловать. Нарушить режим просто, а вот восстановить – дело нелегкое, – Татьяна наблюдала, как муж моет руки, и улыбалась.

– Есть что-то горяченькое? Я голодный как волк, – Иван стянул со «змеевика» льняное полотенце с красными полосками по краю и, вытерев руки, вернул его на место.

– Ужин давно остыл, но мы что-нибудь придумаем, – развернувшись, Татьяна прошла на кухню.

Проследовав за женой, Иван выдвинул из-под стола табурет и уселся за стол. Татьяна достала из холодильника кастрюлю с макаронами, высыпала часть на чугунную сковородку и зажгла газ. Прибавила к макаронам пару котлет, чуть помедлила и положила еще одну. Пока грелись макароны, Татьяна выставила на стол тарелку с квашеной капустой, любимым лакомством мужа, нарезала хлеб и налила в жестяную кружку сливовый компот собственного приготовления.

– Как дела на работе?

– Тяжелый день, не хочу об этом. Лучше расскажи, как прошел ваш день.

Положив еду в тарелку, Татьяна придвинула ее мужу и принялась пересказывать события прошедшего дня. Она знала, что муж расскажет, что его расстроило, только позже, когда тревога уляжется, поэтому не настаивала. За это Иван был благодарен жене. Он не любил приносить в дом негативные эмоции, а его работа другого не предполагала.