– Вижу, вы тут развлекаетесь, – доктор устало опустился на диван. – Что ж, винить вас не стану, ожидание вещь сложная.

– Операция закончилась? – Абрамцев не посчитал нужным объяснять, что общался с медсестрами не для развлечения, а ради сбора информации.

– Еще идет. Я сообщил хирургу о том, что вы его ждете. Он сказал: пустая трата времени. Когда хирург его принимал, пациент уже не мог говорить, так что никаких сведений от него вы не получите.

– Что ж, придется искать другой источник информации или ждать, когда пострадавший будет в состоянии говорить, – понимая, что получить сведения от участника происшествия было бы слишком хорошо, Абрамцев не очень расстроился. – Скажите, как он?

Дежурный врач особо много не добавил. Он подтвердил, что рана серьезная, и несмотря на то, что операция проходила в штатном режиме, никаких гарантий врачи не давали.

– Больной слишком поздно получил медицинскую помощь, – Сильвестр Анатольевич говорил бесстрастно, как и полагалось профессионалу, который давно занимается своим делом. – Состояние у него критическое, нам не удалось избежать геморрагического шока и метаболического ацидоза.

– Не могли бы вы объяснить простыми словами, – попросил капитан Абрамцев, который был далек от медицины.

– Конечно, конечно, – спохватился Сильвестр Анатольевич. – Большая потеря крови привела к кислородному голоданию, а это в свою очередь привело к отказу внутренних органов. Его почки, печень, легкие серьезно пострадали. Мы проводим комплексную восстановительную терапию: искусственная вентиляция легких, медикаментозные препараты, восстанавливаем объем крови. Это должно помочь.

– Он в сознании? – Абрамцеву не хотелось выглядеть черствым, но он должен был выполнить свою работу.

– Разумеется, нет! – Сильвестра Анатольевича возмутило невежество представителя закона. – По окончании операции, когда пройдет действие наркоза, он должен прийти в себя, но на короткий срок. После ему будет показан покой и только покой!

– Простите, я неверно выразился, – извинился капитан. – Я хотел узнать, каково состояние мозговой деятельности. Я слышал, что длительное отсутствие кровотока нарушает работу мозга.

– Этого мы не знаем, – смягчился Сильвестр Анатольевич. – Здесь остается только ждать.

– Благодарю за помощь, – Абрамцев протянул руку. – Думаю, мне стоит прийти в другое время.

Дежурный врач встал, пожал протянутую руку и, проводив капитана до двери, произнес:

– Не отчаивайтесь. Наши хирурги творят чудеса, возможно, мальчик полностью восстановится.

Абрамцев не ответил. Вышел из комнаты отдыха и двинулся к выходу. У вахтера он справился, какая бригада медиков доставила пострадавшего из Александрова, и, как и предполагал, узнал, что на вокзале работали местные ребята. Следовательно, медбрата Вадика следовало искать в Александрове. Только как туда добраться в одиннадцать часов вечера? Электропоезда наверняка уже не ходят, личным автомобилем Абрамцев обзавестись не успел, а служебное авто уже в Александрове. «Да, дилемма, – стоя на крыльце хирургического комплекса, размышлял Абрамцев. – Хоть пешком иди».

Пешком идти ему не пришлось. Машина «скорой помощи» из Александрова все еще стояла у ворот больницы. Парень лет двадцати пяти прохаживался вдоль тротуара, неспешно курил сигарету и явно чего-то ждал. Заметив капитана, он поспешил к крыльцу.

– Здравствуйте, это вы по делу парнишки с вокзала приехали? – обратился он к Абрамцеву.

– Так точно. С кем имею честь? – осведомился Абрамцев, хотя и без того понял, что перед ним медбрат «скорой».