– Секретарь! – крикнула она звонким голосом, и верный Вадим Иванович без промедление выступил из-за ее спины. – Я прошу вас немедленно внести Одэ Прежана в списки гладиаторов школы «Стальные скелеты». Его отец остается в Городе на содержании сына. Вы все записали?

– Да, принцесса, – с самым серьезным видом заверил секретарь, чиркнув что-то в растрепанной записной книжке.

Через минуту движение возобновилось. Одэ заботливо отвел отца на тротуар, где их сразу заключили в кольцо журналисты и телевизионщики. Сестры снова уселись и выпрямили спины, секретарь Вадим Иванович тайком глотал таблетки и непрерывно качал головой, давая понять, что девочек ждут большие неприятности. Да они и сами это понимали: Дара до конца пути дулась на сестру и не разговаривала с ней.

В холле дворца камеристка королевы не позволила им подняться к себе, а велела сесть на длинную скамью и ждать особых распоряжений. Позднее им принесли напитки и легкие закуски, но не позвали к обеду. Дара беззвучно рыдала от страха.

– Не бойся, – прошептала ей на ухо сестра. – Я сразу скажу матери, что ты ни в чем не виновата.

– Да-а, будет она тебя слушать! Что ты натворила, Каста! Подставила себя и меня!

– Ваши величества, прошу к королеве, в ее кабинет! – грозно рявкнула, появляясь из-за угла, сухопарая с торчащими желтыми зубами камеристка.

И они пошли, как на казнь.

Королева Аркадия Дарум была прекрасна и холодна – как и всегда, впрочем. Ее высокая прическа казалась монолитом, ни один иссиня-черный волос не посмел бы шевельнуться без особого на то разрешения. Ее крупное литое тело было упаковано в брючный костюм, черный в серебристую полоску. Она держалась так прямо, что, казалось, все предметы в зале равнялись и подтягивались с оглядкой на нее. Белоснежная кожа лица искрилась свежестью, словно первый снег, глаза же смотрели на девочек с ледяной яростью. Принцессы гораздо лучше знали лицо матери по парадным портретам и бюстам, поэтому даже в такой ситуации жадно вглядывались в него из-под опущенных ресниц.

Войдя, девочки первым делом поискали глазами отца, но не обнаружили и малейшего намека на его присутствие. Иногда им казалось, что король обладает способностью делаться невидимкой и пользуется этим даром большую часть суток.

Едва дочери начали приближаться, как королева сделала шаг вперед и медленно, не отрывая от девочек прищуренного взгляда своих сливовых глаз, присела в глубоком реверансе. Девочки так и шарахнулись назад, Дара скорчилась за спиной Касты и глубоко задышала – ее тошнило.

– Ты что, мамочка? – прошептала Каста, обмирая и едва удерживаясь на ослабевших ногах.

– Приветствую как положено новую королеву, – четко, почти по слогам выговорила женщина. – Разве ты не считаешь, Каста, что твоя мать выжила из ума и больше не в состоянии править страной?

– Что ты, мама! Нет!

– Странно, но мне доложили именно так. Ты теперь решаешь, кто остается в метрополии, не так ли? Ты отменяешь мои указы. Что ж, видимо в самом деле засиделась я на троне.

– Мама, нет! Я сейчас все тебе объясню! То был мсье Прежан, как могла я не вмешаться и не защитить его? – воскликнула Каста.

– Как могла? – холодно уточнила королева. – Вот и я желаю знать, как ты могла, девчонка, вмешаться хоть во что-то, пока твоя мать еще жива и в состоянии управлять метрополией? Как смела показать, что законы этого государства тебя не в полной мере устраивают? И это в присутствии своры говорливого быдла, теперь все они будут счастливы трепаться об этом на каждом углу. Дочь отменяет приказы матери! Какое утешение для всех, кто ненавидит меня!