– Сенечка, – строго сдвигает брови Калугин, скорбно качая головой. – Почему ты сразу мне не позвонила? Неужели я бы тебе не помог?

Неопределённо пожимаю плечами.

– Я не хотела просить тебя о помощи, Володя. Мы ведь разводимся.

– Хоть мы и разводимся, но ведь не чужие друг другу люди, – проникновенно произносит он. – Ты же знаешь, я всё для тебя сделаю. Даже если придётся пойти по головам, рискнуть своей карьерой… Ведь я люблю тебя.

Смотрю на взволнованное лицо мужа, и что-то едва уловимо меня царапает. Ощущение фальши, сквозящее в каждой букве, в участливом выражении лица. Или, может, мне просто очень сложно поверить в такую сильную любовь Калугина после всего, что открылось.

В голову приходит мысль, которая поражает, словно удар молнии. В груди становится горячо.

Что если Калугин всё это и устроил? Сначала он был категорически против нашего развода, а потом вдруг так легко сдался. Слишком легко. Это ведь совсем не в его духе. А сейчас я оказалась в таком положении, когда вынуждена обратиться к нему за помощью. После которой останусь обязанной.

– Я ведь всегда о тебе заботился, Сеня, – напоминает супруг, намеренно подбирая слова, рождающие во мне сомнение. – Позабочусь и в этот раз. И буду заботиться дальше, если ты позволишь.

Не хочется верить, что Калугин способен на подобную подлость. Даже после измены и всех гнусностей, которые он мне наговорил. Но полностью исключить такую возможность я не могу. Он ведь угрожал лишить меня работы. Оставить без гроша.

Понимаю, что не способна сейчас трезво оценивать ситуацию. Мысли в голове путаются. Я должна успокоиться и привести голову в порядок. Подумать, как выбраться из сложившегося положения без потерь. Найти какое-то решение. Если оно есть. Потому что оставаться женой Калугина – для меня столь же невыносимая перспектива, как и крах моей карьеры.

– Давай мы пока отложим поход в ЗАГС, – продолжает обрабатывать меня супруг, видя моё замешательство. – Лучше поедем куда-нибудь поужинаем. И ты мне всё подробно расскажешь. А я подумаю, как можно тебе помочь.

– Боюсь, я сейчас не в состоянии ничего рассказывать, Володя, – деревянными губами отвечаю я. – Я лучше поеду домой, если ты не возражаешь. Отдохну, а завтра… мы поговорим.

Почти физически ощущаю, как он напрягается. Ему не нравится мой ответ.

– Как скажешь, любимая, – холодно улыбается Калугин. – Только ты хорошо подумай над моим предложением. Времени у тебя не так много – насколько я знаю, как делаются такие дела.

Почему-то с облегчением выдыхаю, стоит лишь автомобилю отъехать подальше от мужа.

Приехав домой, долго стою под душем, пытаясь таким образом успокоиться. Но ничего не выходит. После водных процедур продолжает мучить тахикардия. Стресс и раздирающие душу сомнения выжали из меня все соки.

Плетусь на кухню, чтобы сделать себе кофе и хоть немного взбодриться. Сомнений в том, что жалоба пациента – дело рук мужа, практически не осталось. Но как выяснить это наверняка и как действовать в сложившейся ситуации – пока не знаю. Заблудилась в своих мыслях, страхах, уже ничего не понимаю.

Чувствую потребность поговорить с кем-то, получить совет компетентного в таких делах человека. Которому доверяю. На ум приходит мой научный руководитель, профессор Соболевский. Пётр Иванович – именно тот, кто сможет меня успокоить и направить в нужное русло. Уже от одной только этой идеи испытываю небольшое облегчение. Не раздумывая, звоню ему и обрисовываю ситуацию с Самохиным в деталях.

– Судя по всему, положение у вас непростое, Есения Борисовна, – со вздохом отвечает мне профессор. – Вы рискуете потерять всё. Совет, который я собираюсь вам дать, не педагогичен. Но порой иного выхода нет, чем только пойти на крайние меры. Найдите способ разрешить конфликт. Поговорить с пациентом. Или…