Я видела детей, которые мучаются от этого недуга. Это ужасно. Хочется помочь им всем, но я не всемогущая, у меня нет денег даже для того, чтобы спасти собственного сына.

— Это ты во всём виновата! Если это действительно мой ребёнок, то ты виновна в том, что у него такой недуг… Если бы ты не шлялась с любовником, то ничего подобного не произошло бы.

Больно…

Как же больно слышать такие слова.

Стискиваю зубы, выдерживая очередной удар.

Пусть будет так.

Пускай оскорбляет меня.

Я вынесу всё ради сына.

— Ладно… Пусть это будет моя вина, только моя. Ты поможешь?

— Сначала мы сделаем анализ ДНК.

Я киваю.

У нас ещё есть время: сделать укол важно до двухлетнего возраста, Даньке до этого срока ещё далеко. Мы успеем сделать анализ ДНК, а потом вылечим моего малыша. Знаю, что после укола предстоит длительная реабилитация, но я больше не буду просить помощи у Антипова, я справлюсь сама, найду деньги.

— Тебе стоит знать кое-что, Ира: если твои слова подтвердятся, если Даниил на самом деле мой сын, то я заберу его у тебя.

Сердце сжимается, а воздуха становится катастрофически мало. Антипов отпускает меня и отходит к окну, а я пытаюсь отдышаться. Боль сжимает всё стальными тисками, но я не прислушиваюсь к ней, отвергаю. Я не отдам сына и буду бороться за него, но для начала нужно вылечить Даниила. И единственный шанс сделать это — послушно выполнять требования его отца сейчас.

3. Глава 2. Евгений

У меня есть сын…

Сын, о существовании которого я ничего не знал.

Не могу поверить в это, потому что перед глазами снова и снова мелькает картина измены моей бывшей с тем жирным боровом. Она делала вид, что любит меня, клялась в своих чувствах, говорила, как сильно я дорог ей, а после всего этого бегала к нему. Я собирался сделать ей предложение, но ничего не вышло, — не успел подготовиться, — Тогда я был благодарен судьбе за то, что не унизился ещё сильнее.

И вот теперь она явилась сюда, чтобы попросить денег.

Как она смела стоять передо мной и требовать помочь её ребёнку?

Плоду измены?

Или он на самом деле мой сын?

Ира так уверенно говорит, словно ничуть не сомневается в результатах теста, который я непременно проведу.

— Ты хочешь провести тестирование? Уверена, что тебе это нужно? — повторяю свой вопрос, сам не зная зачем.

Если она явилась сюда, значит, уверена. Она во всём уверена.

Внутри появляется противная горечь.

Мой сын болен.

Подсознание пытается отвергнуть эту коварную мысль и убедить меня в том, что никакого сына у меня нет. Просто не может быть. А если есть, то я не смогу простить её за то, что скрывала правду о ребёнке раньше.

— Мне нужно возвращаться домой, чтобы покормить ребёнка грудью… Прошу тебя, не затягивай с тестом, потому что укол нашему сыну необходимо сделать как можно быстрее. Чем скорее мы сделаем это, тем выше шансы спасти Даню, — слетает писк с губ бывшей, а её лицо покрывается пунцовыми пятнами.

Она всегда краснеет, когда волнуется.

Я часто замечал это состояние, но думал, что она смущается, а потом понял.

Всё понял.

Смотрю на неё несколько секунд, считывая сильнейшее выражение боли на материнском лице.

Помогу ли я её ребёнку, если выяснится, что он мне неродной?

Скорее всего, да, потому что он не должен отвечать за грехи родителей, но для начала помучаю её, заставлю пройти все круги ада и вернуться ко мне с чистосердечным признанием и мольбами о помощи. Сердце сжимается в камень, когда я вспоминаю, как Ира рухнула на колени передо мной. Я не хотел, чтобы она так сильно унижалась…

Не хотел, но и прощать её, легко спуская с рук предательство, не планировал. Она сполна ответит за свои грешки, искупит свою вину, а потом я уже решу, как быть дальше.