Чувствую пронзительный взгляд бывшего, но не решаюсь посмотреть на него в ответ. Закрываю за собой дверь, негромко покашливая от табачного дыма, поволока которого заполонила весь кабинет. Антипов курит, только когда нервничает, значит, сейчас он волнуется.

Хорошо ли это?

— Здравствуй, Малинка. Какого дьявола ты явилась сюда?

Поднимаю взгляд и смотрю на мужчину, ненавидящего меня.

— Здравствуй, — глухо отвечаю я. — Не пришла бы, но мне нужна твоя помощь.

Антипов смеётся, глядя мне прямо в глаза. Его забавляет то, что я явилась молить его помочь мне, а вот мне не до смеха.

— Вот как? Очень интересно… Ты забыла моё предупреждение? Я говорил, чтобы ты держалась как можно дальше от меня… Но ты пришла сюда, чтобы просить о помощи. Уверена, что стоило делать это?

Голова начинает кружиться.

Голос бывшего звучит как-то искажённо, словно я просматриваю замедленную съёмку.

Сколько я не спала?

Кажется, пошли вторые сутки…

Вот только я не могу уснуть, постоянно смотрю на сына, проверяю — дышит ли он.

— Выглядишь неважно, — подчёркивает бывший.

— Ты прав… — отвечаю я. — Не пригласишь присесть?

— Уверен, что ты не задержишься здесь надолго, — ледяным голосом отвечает Антипов. — Я не стану тебе помогать.

Все внутренности холодеют, а я понимаю, что просто не могла рассчитывать на другой ответ.

Для него я предательница, тварь, которая работала на его главного конкурента. И он не верит, что мои чувства к нему были настоящими. Как и не знает правды о том, что между той сволочью и мной не было взаимности в тот злополучный день.

— Мой сын умирает, Антипов… Мне нужна твоя помощь.

— Продолжай! — с улыбкой довольного кота говорит Антипов.

Внутри закипает сильнейшее желание наброситься на него и заставить хотя бы один раз послушать и действовать в обход своим эгоистичным убеждениям.

— Пожалуйста, п-помоги мне, — дрожащим голосом говорю я.

— Почему не обратишься к его отцу? Царёв будет только рад в очередной раз показаться хорошеньким в глазах униженных и обездоленных. Тем более, когда спасёт своего сына.

Ответ Антипова бьёт наотмашь. Я понимаю, что зря пришла сюда, но дороги назад уже нет. Пусть вызовет охрану и заставит амбалов вышвырнуть меня, но по собственной воле я уже не уйду.

— Спаси моего сына. У тебя денег куры не клюют, ты можешь за день потратить миллионы на тачки, которые тебе некуда девать, прошу, Антипов, помоги мне! — я со слезами падаю на колени перед бывшим, а он лишь хмыкает и отводит взгляд, в котором нет ни капли сочувствия.

Жалко…

Как же жалко я сейчас выгляжу…

Но я делаю это ради ребёнка, а на всё остальное мне плевать.

— А что ты дашь мне в ответ? — спрашивает бывший ледяным голосом, от звучания которого по коже бегут мурашки. — Что ты можешь дать мне, Малинка? Верно… Всё, что можно, ты уже отдала мне, и у тебя ничего не осталось. Ни-че-го.

Его голос звучит, как гром средь ясного неба, бьёт сильнее громадного кулака, оставляя истерзанные шрамы на моей душе.

— Встань! Я не просил тебя ползать передо мной на коленях. Ты опускаешься ниже, чем могла бы… Ты противна мне, Ир-ра…

Он почти рычит моё имя, и я поднимаюсь, понимая, что остался последний козырь, который может заставить ледяное сердце хоть чуточку обмякнуть.

— Даниил — твой сын, Антипов… — признаюсь я и чувствую, как внутри всё холодеет. — Спаси своего сына!

Я не хотела говорить ему правду. Надеялась, что он никогда не узнает о том, что у него есть ребёнок, но если только это способно спасти Даниила, я должна попытаться.

— Что ты сейчас сказала? — подскакивает Антипов с кресла и бросается в мою сторону.