Последние слова Иры мне не нравятся, потому что они чертовски верные. Однако отвечать ей я не спешу — хватит уже говорить об отношениях, которых попросту не может быть.

Во время обеда к нам спускается няня и сообщает, что Даня безмятежно спит. Она спрашивает, нужна ли ещё сегодня, но я слышу, что кто-то звонит в видеодомофон.

Судя по всему, уже приехала моя несостоявшаяся тёща, и нам с ней предстоит познакомиться.

12. Глава 11. Ирина

— Мама, — утопаю в объятиях родного человека, а мама всхлипывает и похлопывает меня по спине.

— До сих пор не могу прийти в себя, — шепчет она, отстранившись от меня.

— Мам, вряд ли это тот человек, по которому следует лить слёзы.

Я пытаюсь успокоить маму, но в то же время понимаю, что не получится.

Я не страдаю по отцу.

Возможно, это жестоко, но такова правда: это не тот человек, из-за которого я могла бы лить слёзы. Жаль, что мама забыла о том, как он запрятал её в психиатрическую лечебницу.

Или не забыла, а просто решила простить всё плохое?

Она любила его, ведь в ином случае не стала бы терпеть столько времени.

— Я знаю, что тебе не за что любить его, но он не всегда был таким. Когда ты родилась, Ирочка, он не спал ночами и сидел около твоей кроватки.

Я понимаю, что в эту секунду мама пытается загладить вину отца, чтобы хотя бы после его смерти мне было за что уважать этого человека, но если он когда-то и был любящим отцом — в чём я очень сильно сомневаюсь, — то потерял свой шанс стать любимым. Всю мою сознательную жизнь, этот человек был чудовищем.

— Познакомься с Евгением, моим… — заикаюсь, с опаской поглядывая на бывшего, и прикусываю язык, — …с отцом Даниила, — поправляю себя я, а мама морщит губы и фыркает что-то себе под нос.

— Приятно познакомиться с вами, — протягивает она ручку, растягивая губы в улыбке. — Вы можете называть меня просто «мама», Евгений.

Антипов тушуется, но мама не даёт мне раскрыть рот, чтобы продолжить это знакомство. Она начинает щебетать что-то об атмосфере, которой пропитан дом, говорит, что она сменила бы обои в коридоре на более светлые, и проходит на кухню. Мне неловко из-за слов мамы. С чего она решила раздавать советы по интерьеру?

— Мам, там Даня один… Няня уехала, поэтому я должна пойти к сыну, — топчусь я на месте.

— Должна… Не должна… А угостить маму чаем? Я приехала, чтобы выплакаться тебе, найти поддержку, а ты уже бросаешь меня?

— Но мне не с кем оставить Даниила. Мы можем подняться к нему вместе.

— Как это не с кем? — мама вздёргивает подбородок и бросает взгляд хищницы на Евгения. — А разве отец сыну никто? Женечка, вы ведь приглядите за Даниилом, пока мы с дочкой посекретничаем о своём, о женском?

Меня охватывает чувство стыда, ведь мама ведёт себя как-то странно, словно она впервые вышла в свет. Раньше она точно была поскромнее. На секунду появляется мысль, что всё дело в препаратах, которые ей кололи в лечебнице, но я тут же отгоняю её: мама не сошла с ума. Такого просто не может быть.

— Да, конечно. Можете немного пообщаться, а я пригляжу за Даниилом, — легко соглашается Евгений.

— Но… — пытаюсь противиться я, ведь Женя понятия не имеет, как вести себя с детьми.

— Возражения не принимаются, — выдавливает улыбку Антипов.

— А?..

— Что ты акаешь-то? — бормочет мама. — Сказали же тебе, что возражения не принимаются.

Мама садится за стол и открывает коробочку с десертом, который привезли из ресторана. Антипов уходит: он только рад был отделаться от компании моей мамы…

Хотя кого я обманываю?

И от моей тоже.

Включаю чайник, и пока он греется, присаживаюсь за стол.