– Ага. Но говорит, это твое решение. Не хочет… вешать меня тебе на шею.

Я с минуту обдумываю эту информацию.

Та моя версия, которую подруги посоветовали мне прикрутить на лето, от одной мысли о стажерке прямо-таки вопит: «Ну уж нет!»

Она хочет делать все на своих условиях и не подпускать посторонних, чтобы не начали самовольничать и ничего не испортили.

Но я ведь решила стать этим летом более открытой.

Вспоминаю толстенную свадебную папку Мелани и список подобных мероприятий, которые мне предстоит организовать.

Потом я думаю о Лерое, человеке, который позволил мне, не имевшей ни малейшего опыта, попробовать себя в сфере организации мероприятий и тем самым изменил мою жизнь.

И с улыбкой киваю.

– Думаю, у нас получится. Как насчет того, чтобы ты приходила сюда раз в неделю? Помогала мне разобраться со всякими мелочами и набиралась опыта? Ты ведь здесь выросла, верно? И, вероятно, знаешь все нюансы здешних торжеств.

Я беру стопку конвертов c документами и машу ею в воздухе. Оливия кивает с явным облегчением.

– Да, знаю. А еще я прислушиваюсь к болтовне и всегда знаю, кому что понравилось, а что нет. Многие здешние торжества безнадежно устарели, старая гвардия в восторге, а вот молодым, тем, кого называют «новые деньги», хочется чего-нибудь посвежее. Я не раз говорила об этом дедушке, мне кажется, это хороший шанс привлечь новую публику, – она прикусывает губу, не зная, стоит ли продолжать.

– Значит, твоя помощь мне очень понадобится, – улыбаюсь я, и она улыбается мне в ответ.

Впервые с тех пор, как я приехала на остров, совет Эбби не кажется мне таким уж глупым.

– Чувак, да брось ты эти штучки. Тебе никогда в жизни никто не даст, если ты не прекратишь сыпать бородатыми шутками, – стонет мой лучший друг Нейт.

Невольно улыбаюсь и вспоминаю женщину, которую прошлым вечером они тоже не впечатлили.

– Тут вчера была компания девчонок, им вроде нравилось.

– И где они ночевали? – он вскидывает бровь, а я закатываю глаза.

– Чувак, это были посетительницы.

– И?

– Я не сплю с посетительницами. Тем более с пьяными посетительницами. Мне пришлось провожать их через дорогу до «Приморского клуба».

Он снова стонет.

– А вот и вторая твоя проблема. Ты тусуешься с телками из «Приморского клуба».

– Отвали, а?

– Просто констатирую факт. Что хорошего в жизни дал тебе «Приморский клуб»?

– Ээ… он помогает мне вести свой бизнес?

Хоть Нейт и бухтит, он знает, что только благодаря «Приморскому клубу» мне удается платить персоналу «Рыбалки» круглый год. На лето мы повышаем цены, обслуживаем туристов и гостей клуба, которым не совсем уж претит идея поужинать и выпить в маленьком заштатном баре. И стараемся за сезон заработать столько, чтобы зимой не пришлось закрываться или увольнять часть персонала.

Придумал такую схему еще мой дедушка, прославившийся тем, что один из немногих на острове не закрывал лавочку в конце сезона. Я проработал здесь почти всю жизнь, поклялся хранить семейные традиции и после его смерти унаследовал бар.

Когда мне было десять, я протирал в баре стаканы и приносил из кухни заказы. В семнадцать, пока другие ловили крабов на пляже и пили дрянное пиво, вкалывал тут за копейки, убирал зал перед открытием и учился у деда, как вести дела. В двадцать один я стал барменом, а когда мне исполнилось двадцать восемь, дед умер и оставил «Рыбалку» мне, единственному внуку.

– Так будет справедливо, – сказал он. – Хотя эти бабы, что тут ошиваются, чистое наказание.

– Ты вроде всегда не против был с ними поразвлечься.

Нейт рассмеялся и пожал плечами.