Какая же я была дура!

Наивная дура!

Искренне верила, что он меня любит.

– Мы переспали, а на следующий день я узнала, что он сделал это на спор. Встречался со мной, чтобы завоевать авторитет у своих дебильных дружков. И в следующие четыре года учебы меня не пускали ни на одно из институтских мероприятий, потому что у него была постоянная подружка, которая задалась целью превратить мою жизнь в ад.

Как ни странно, есть что-то приятное в том, чтобы рассказать обо всем кому-то новому. Ведь мои подружки знали все с самого начала и после помогали мне собрать себя из обломков.

Теперь же у меня в какой-то мере катарсис.

Оливия смотрит на меня с сочувствием, и я улыбаюсь ей.

– В общем, я бы держалась от него подальше. Он тот еще мерзавец. Говорят, он не только со мной так поступил, но и с другими.

Оливия явно в шоке, но тут я перевожу взгляд на близнецов.

Лейси сидит со скучающим видом.

Стейси моя история тоже не впечатлила.

– Вау, огромное спасибо, что поделилась, – говорит она, продолжая смотреть в спину Джейсону, который уже обосновался за столиком. – А из какой он семьи?

Вот оно что.

Ей не важно, говнюк он или нет, значение имеет лишь его родословная. Ведь она означает деньги и влияние, а чего еще может желать подобная девушка?

– Не знаю. С его родней я не знакома, – я понимаю, что проиграла.

На что я рассчитывала? Что из-за слезливой истории эти женщины проникнутся ко мне сочувствием и захотят подружиться? Что мы сольемся в экстазе дружеской любви прямо над бокалами с газировкой и салатом «Нисуаз»?

– Хмм… – встряхнув волосами, Стейси снова принимается рассматривать каждую женщину, которой не повезло попасть в ее поле зрения.

Из ресторана я выхожу через час в абсолютной панике. Новых друзей я не завела, да и вообще, кажется, взвалила на себя невыполнимую миссию.

В пятницу утром мне впервые за все время не нужно встречаться ни с кем из руководства «Приморского клуба». Какое облегчение! Можно весь день спокойно просидеть в кабинете, разобрать все папки и записки, касающиеся грядущих мероприятий. Даже моя тревога от этого унимается. К тому же кабинет у меня совершенно невероятный, что тоже повышает настроение. Не знаю, как Кинкейду удалось все так обустроить, но создается ощущение, что в этом здании все окна выходят на океан, и мой кабинет – шикарный, весь в белом мраморе и темном дереве – не исключение.

В районе одиннадцати кто-то стучит в дверь, я подпрыгиваю от неожиданности, а на пороге появляется напряженно улыбающаяся Оливия.

– Привет! – она прикусывает губу.

Я встаю ей навстречу и протягиваю руку.

– Привет, Оливия, как дела?

У нее удивительно крепкое и уверенное рукопожатие, несмотря на то, что она явно нервничает.

– Все хорошо. Дедушка послал меня к тебе поговорить о стажировке.

– А, ясно. Садись, пожалуйста. Давай обсудим, как ты себе все это представляешь, какая помощь потребуется мне, и решим, подходим мы друг другу или нет.

Улыбаясь все еще беспокойно, но уже более раскованно, Оливия садится и одергивает юбку на коленях – вся такая благовоспитанная, чопорная, будто ее очень сурово муштровали.

А скорее всего, так и было.

– Может быть, расскажешь, что ты рассчитываешь получить от стажировки? – начинаю я. – Твой дедушка говорил, ты собираешься открыть собственную пиар-фирму?

– Да, я изучала пиар в колледже, интересуюсь маркетингом и менеджментом. В идеале я бы хотела заниматься рекламой и промоушеном мероприятий, так что, думаю, мне полезно будет узнать, как проходит подготовка крупных мероприятий.