— Ты где ребёнка увидел? – возмутился дознаватель, нарисовав в воздухе очертания женской фигуры.

— В документах семнадцать лет, до совершеннолетия восемь лет, Александр. Ты не знал? Опять свои допросы с пристрастием пришёл устраивать?

— Дарел, я прошу, давай без нотаций, — скривился лорд Мелвилл.

Он шевельнул холеными пальцами, и я инстинктивно дернулась, подумав, что он всё равно намерен сделать то, что собирался.

— Мария, прости за эту сцену, — мужчина улыбнулся, сделал пасс рукой и из светящегося нечто вытащил кресло, — позволь, я представлюсь. Лорд-ректор Дарел Тимор, можно просто ректор или лорд Тимор, выбери сама. С этого дня ты под опекой государства, я твой папа, мама, надзиратель, учитель, нянька, кто угодно, ровно до двадцати пяти лет.

Кивнула, посмотрев на дознавателя, не решаясь задать вопрос. Но Тимор всё понял.

— Лорд-дознаватель не имеет права допрашивать без присутствия опекуна, Мари. Показания не будут иметь силы, — продолжил говорить ректор, изображая из себя добродушного дядюшку, вот только в его глазах сейчас отражалась холодная сталь и направлена она, кажется, была вовсе не на меня, а на дознавателя.

Последний лишь фыркнул в ответ.

– Не фырчи, лучше скажи, зачем пришёл.

— А деточка не упадёт в обморок? – съязвил лорд Мелвилл. – Её ведь изнасиловали, и выжила она только благодаря своему фамильяру. Единственная живая жертва, которая не умерла от потери крови. Где я, по-твоему, должен быть, Дарел?

Все это было сказано с немалым пылом, но я всё равно удивительным образом ощущала себя лишь объектом.

— Вот только не надо драматизма. Мари всё расскажет, если знает, мучить не дам, и никакого сканирования, — заявил категорично лорд Тимор, удобнее устраиваясь в кресле.

Оба уставились на меня, рассматривая. Но заговорил всё-таки ректор:

– Как же так случилось, магически одарённая девушка – и в подавальщицы?

Я поморщилась и решила говорить правду:

— Я не была магом, да и сейчас не верю, что магия у меня есть.

Ректор нервно хохотнул и показал на меня пальцем, посмотрел на серьёзного дознавателя и спросил у него:

— Что скажешь?

Как будто надеялся его удивить, но ничего не вышло.

— Мы предполагали что-то подобное, вскрытия тел показали наличие магических каналов в зачаточном состоянии, так, словно маг только «народился». Мы пытались списать на безумные эксперименты с телами и совершенно не ожидали, что подобное может быть правдой, хотя такая мысль была, но отбросили, как нежизнеспособную.

Ректор слушал внимательно, чуть хмурясь, а когда дознаватель замолчал, тяжело вздохнул. Или мне кажется, или и самому дознавателю это всё мало что объясняло.

— Это невозможно, есть куча исследований, которые могут подтвердить, что магия — это прежде всего душа, и только потом тело. Есть что добавить?

— Нет, — я покачала головой, но слишком поспешно, всё ещё цепляясь за одеяло, чем вызвала у мужчин улыбки.

— Что думаете, коллега? – спросил дознаватель, вздыхая.

— Что вам пора, коллега, — в тон ему отозвался ректор, — а Мари надо отдыхать.

Дознаватель коротко поклонился и, не прощаясь, исчез в светящемся мареве. Я проводила его взглядом и посмотрела на ректора.

— Вопросы? – приподнял он бровь.

— Почему я в Академии? – нужно все-таки сначала узнать насущное.

— Ты теперь здесь учишься, — развёл он руками. — Станет лучше, подпишем договор.

— И когда занятия?

— Через месяц, до этого нам надо тебя подтянуть.

— Да, — пришлось мне согласиться, — вот только я ведь ничего не помню.

— Занятно, — произнёс он, рассматривая пристально, словно сканируя, — ментальный дар выражен, а некромагия спит.