— Кто бы нам сказал, кого мы вырастим... Наплевала на отца, как только он деньги перестал давать — такая у тебя благодарность за все? От отца отвернуться?

— Я ни от кого не отворачиваюсь! — прокричала Даша. — Но и помогать преступнику я не собираюсь. Ты отказываешься видеть факты. Ты! А не я.

— Он мой муж. Хорошая жена за своим мужем всегда идет. И не слушает чужое вранье.

— Вот и зарабатывай ему на адвоката тогда! Почему это должна делать я? — Даша снова кричала. — Где я найду работу, с которой смогу заработать и на свою учебу, и на адвоката? Ты издеваешься?

— Неблагодарная соплячка! Если не хочешь помогать отцу, то дальше жить за его счет ты не будешь, поняла? Вырастили дармоедку на свою голову. — Даша с ужасом смотрела на искаженное, обозлившееся материнское лицо, на ее трясущуюся от ярости фигуру, и невольно чуть отступила назад. — Поживешь без родительской поддержки — быстро поумнеешь!

— Мама... — выдохнула она шокировано. — Ты серьезно?! Куда я пойду?

— Я все сказала! — Та как будто и не слышала, что Даша только что произнесла. — Или ищешь работу и помогаешь отцу, или не живешь здесь, поняла?

Даша не могла поверить в то, что происходит прямо сейчас. Не могла осознать, что это ее мать превратилась в совершенную истеричку, способную на самом деле выгнать собственную дочь на улицу. Не зная, что еще можно сказать, и чувствуя, как к горлу подступают не поддающиеся контролю рыдания, она бегом бросилась в свою комнату.

Какие вещи падали в небольшую спортивную сумку, пока она сквозь пелену слез и белый шум в голове пыталась понять, что ей делать дальше, Даша не смогла бы сказать даже в тот миг, когда та или иная вещь еще лежала в ее руках.

Куда ей идти, думала она лихорадочно, продолжая беспрестанно звонить Славе, который все так же не поднимал трубку, и вместе с тем шарить по ящикам в поиске затерявшихся там денег, впрочем, ничего не обнаружив.

«Куда ей идти?» — крутилось у нее в голове, когда она молча проходила обратно к порогу мимо равнодушной матери, когда спускалась по лестнице и когда брела вдоль тротуара, не разбирая дороги.

«К кому?»

19. Глава 18

Даша стояла на пороге квартиры человека, из-за действий которого мать выгнала ее из дома и не представляла, что делать дальше. Тело било мелкой дрожью — от внутреннего ужаса и забравшегося под куртку холода. Поднять руку и нажать на кнопку звонка казалось непосильной, невыполнимой сейчас задачей.

Приправленный униженной гордостью стыд распирал грудную клетку, в шуме потяжелевшего дыхания обрывистым свистом проскальзывали собирающиеся на уголках губ слезы. Безысходность и отчаяние, каких Даша никогда еще не испытывала, превращали в тлен ее и без того слабые попытки успокоиться.

Вернуть себе здравомыслие, когда сознание, словно в вакуум, укутано в сплошной туман и неритмичное, слишком быстрое сердцебиение болезненными колебаниями расходится по телу, не получалось, сколько бы она ни считала собственные вдохи и выдохи. Едва держась на ногах, Даша мечтала слабодушно сдаться: сползти на пол у ближайшей стены и, забившись в угол, как запуганный до смерти зверек, свободно, без оглядки на причины, разрыдаться, однако в ее текущем положении долгая истерика была непозволительной роскошью.

Когда напряжение во всех мышцах грозило обратиться судорогами, она потянулось рукой к расположенному на стене звонку. Раздавшаяся в ответ на ее прикосновение трель заставила Дашу вздрогнуть.

Сделав глубокий вдох и затем медленно-медленно выпустив воздух из легких обратно, она переступила с ноги на ногу. Не открывали до страшного долго, и ожидание лишило Дашу последних крох душевного равновесия.