– Сударыня, вы где?

– Мадам, в доме полиция! Сейчас же покажитесь, если вы в доме!

Князь шел следом за ними, на всякий случай проверял комнаты, осматривал закоулки и беззвучно ругался.

Вернувшись к Михелине, он тяжело сел в кресло.

Девушка сочувственно посмотрела на расстроенного князя и предположила:

– Возможно, слуги просто не заметили, как она ушла. Деньги получила, какой смысл ей здесь прятаться?

Брянский внимательно посмотрел на нее, затем, словно осознав происшедшее, кивнул.

– Да, странно… Но думаю, вы правы. – И крикнул: – Хватит чертей гонять! Никанор! Полицейским благодарность, слугам отказать в выплате недельного жалованья!

– Слушаюсь, барин, – ответил тот.

Князь озабоченно наморщил лоб и неожиданно спросил:

– А почему я не вижу Анастасию? Такой бедлам в доме, а она даже не показывается. К тому же к ней пришла гостья!

Дворецкий пожал плечами.

– Видимо, занята уроками.

– Вели ей сейчас же быть здесь!

– Слушаюсь.

Никанор ушел, Александр мрачно постоял посреди зала, раскачиваясь с носка на пятку, и сказал Михелине:

– Учитывая мое свинское состояние, я бы просил вас сегодня пообщаться исключительно с моей дочерью.

Михелина благодарно улыбнулась, склонила головку.

– Мне она интересна.

– Надеюсь, не больше, чем я?

– Это разный интерес, князь.

Он в некоторой задумчивости машинально приложился к ее руке, предупредил:

– Я на минуту.

Оставив Михелину в зале, князь вышел во двор, поманил к себе старшего по чину полицейского.

– Значит, в доме посторонних не обнаружено?

– Ни души, ваша светлость.

– Странно… А вызови-ка, братец, ко мне побыстрее агента.

– Может, я пригожусь по такой причине, князь? – не понял тот.

– Сказал – агента. Пусть покараулит за воротами. – Брянский задумчиво потер подбородок и направился в дом.

Сонька сидела на мягком пуфике возле диванчика, внимательно слушала рассказ девочки.

– Мамочка болела совсем недолго, умерла сразу, вдруг. И я осталась одна…

– С папой, – подсказала воровка.

– Да, с папой… Но все равно одна. Отец живет своей жизнью и часто просто забывает обо мне. Вначале сильно пил, и я боялась по ночам оставаться одна. Он ходил по всем комнатам, кричал и плакал… Разогнал почти всю прислугу. Жадный стал… временами жестокий… стал бить меня. – Девочка вытерла ладошкой повлажневшие глаза, попыталась усмехнуться. – Простите… – Вытащила из кармана платочек, высморкалась. – Вам, наверно, неинтересно?

– Почему же? – возразила Сонька. – У меня ведь тоже дочь.

– Ну да, – согласилась Анастасия и снова виновато усмехнулась. – Потерпите, я ведь ни с кем здесь не разговариваю. Здесь все чужие… А с вами… с вами, наверно, потому, что, возможно, больше не увижу вас.

– Кто знает?

– Да, кто знает… – согласилась по-взрослому Анастасия. Помолчала, нежно улыбнулась. – Мне понравилась ваша Анна. С нею я бы хотела дружить.

– Она также нравится и князю.

– Это плохо. Он ведь хочет от нее одного… Вы знаете, чего он хочет?

Женщина прикрыла глаза, кивнула.

– Знаю. Потому я здесь.

– Вы должны запретить ей у нас бывать!

– Конечно запрещу. Но тогда ты больше ее не увидишь!

В глазах девочки промелькнул испуг, после чего она твердо заявила:

– Увижу. Я давно хочу сбежать от отца.

– Это сложно и не нужно, – заметила воровка. – Бродячая жизнь не для вас.

Анастасия подумала, по-взрослому вздохнула.

– Наверное… Но Анна все равно не должна сюда больше приходить! Объясните это ей!

Сонька усмехнулась.

– Я-то объясню. Но вначале мне надо выбраться отсюда.

Глаза девочки вдруг загорелись.

– Я знаю, как это сделать!.. Я сама часто так выскальзываю из дома, и никто не замечает! – Она встала на стул, дотянулась до небольшого окна на стеклянной крыше, открыла его. – Смотрите сюда!