– Вы запамятовали, Ефим Львович. Я там служу.

Губский рассмеялся сквозь кашель.

– Полагаете, ссылка отшибла мне память, Елизавета Петровна?.. Я все помню, – достал из кармана платок, вытер рот. – И чем же привлекла полицию мадемуазель?

– Последним налетом на банк. Они составили довольно точный ее портрет.

– Они его вам показали?

– Разумеется. Портрет настолько удачный, что я в какой-то момент растерялась. Затем увильнула от прямого вопроса сыскаря.

– Значит, рано или поздно они могут выйти на нее?

– Скорее, рано, чем поздно. По моим наблюдениям даже дворецкий княжны стал слишком внимательным к артистке.

Губский помолчал, глядя в окно, согласно кивнул.

– Хорошо, я буду думать.

До прибытия парохода на Сахалин оставалось меньше месяца.

Был март, весна уже довольно основательно подплавила снег, он прямо на глазах оседал от идущего от земли тепла, народ в поселке оживал, хмельно радовался скорому теплу, раньше времени сбрасывая с себя тяжелые зимние бушлаты.

Поручик Гончаров пребывал в заметном нервном напряжении, реагировал на все резко, часто немотивированно.

– Пароход в Александровск прибудет через три недели, – говорил он, сидя на стуле и глядя в пол. – К этому времени все должно быть готово.

В его комнате находились двое – Сонька и Михелина. Мать стояла рядом с дочкой, которая также сидела на стуле. Живот у нее был весьма заметен, она прятала его под длинным неудобным пальто, полы которого регулярно разъезжались, и приходилось все время поправлять их.

– Что значит – все готово? – не поняла Сонька.

– Все! – Никита поднял на нее глаза. – Вам никогда раньше не приходилось бегать с каторги?

– Приходилось, – спокойно ответила женщина. – Но я всегда рассчитывала исключительно на себя. Теперь же приходится надеяться на вас.

– Приходится?

– Да, приходится. Потому что я отвечаю не только за себя, но и за дочку.

– Добавьте еще – и за мужа тоже.

– Да, и за мужа.

– Соня, – попыталась снять возникшее напряжение Миха, – мы с Никитой многое уже обсудили, теперь осталось только дождаться парохода.

– Но я должна иметь хотя бы элементарное представление, к чему готовиться.

– Элементарное представление вы получите, когда я обо всем договорюсь с капитаном! – обронил Гончаров.

– Знаете, поручик, – женщина взяла свободный стул, села на него, – я готова бежать одна. Через материк – мне не привыкать. Лишь бы не было погони. И недомолвок было бы меньше, и нервы меньше трепали бы друг другу. А дочку отправите пароходом.

– Я не отпущу тебя, – покрутила головой Михелина. – А как я одна на этом пароходе?!

– Не одна, а с ребенком, – сострила Сонька.

– Вот именно… Рожу по дороге, и кто со мной будет возиться?

– На пароходе всегда есть фельдшер, – бросил Никита.

– Который с радостью примет роды у беглой каторжанки, – зло заметила Михелина. – А потом с такой же радостью сдаст меня полиции.

Конец ознакомительного фрагмента.