Э. Тремер прочитал у В.Ф. Клоссиуса, что тот в ходе изучения библиотечных фондов России не обнаружил книг, которые могли бы быть частью библиотеки Ивана Грозного. То есть старинные греческие и латинские книги в Москве были, но все они попали в Россию уже после смерти грозного русского царя, и историю их появления можно было отследить. Это точно были не книги Софьи Палеолог. Следовательно, подводил итог В.Ф. Клоссиус, хотя библиотека Ивана Грозного и могла существовать в прежние времена, но, поскольку её следов уже не удаётся отыскать, она наверняка погибла. В.Ф. Клоссиус даже высказывал предположение, когда это могло бы произойти – либо в годы Смуты, когда в Москве хозяйничали поляки, либо в большом пожаре, случившемся в русской столице в 1626 году.

Предпринял поиски в российских библиотеках и Э. Тремер. Он обнаружил в Архиве Министерства Иностранных дел десятки приведших его в восторг старинных томов, но всё это было не то, что он разыскивал. Он так же, как и его предшественник В.Ф. Клоссиус, не нашёл книг, которые могла бы привезти на свою новую родину Софья Палеолог. Но, в отличие от В.Ф. Клоссиуса, Тремер не считал, что библиотека погибла. Предполагал, что книги могли уцелеть, потому что были надёжно укрыты под землёй. В Московском Кремле. И он даже наметил место, где надо искать.

Э. Тремер исходил из того, что пастор Веттерман, которому Иван Грозный показывал драгоценные книги, упоминал место их многолетнего хранения так: сводчатые подвалы рядом с покоями царя. А те покои веками располагались в Кремле, на самой вершине Боровицкого холма. Если сегодня встать на Софийской набережной Москвы-реки, то на территории Кремля, левее колокольни Ивана Великого, можно увидеть большое бело-жёлтое здание с российским триколором над ним – это Большой Кремлёвский дворец, который возвели по проекту архитектора К.А. Тона в XIX столетии, за полвека до приезда в Россию Э. Тремера. За этим зданием, не видимый со стороны реки, расположился Теремной дворец, который построили в 1635-1636 годах русские зодчие, причём возводился он с использованием нижнего яруса другого дворца, ещё более раннего – его строил в 1499-1508 годах итальянский архитектор Алевиз Фрязин. Так вот и Теремной дворец, и дворец, построенный ещё раньше Алевизом Фрязиным, и прежде стоявшие на их месте терема – это и были царские покои.

Значит, надо ехать в Москву. Туда Э. Тремер и отправился из Санкт-Петербурга в 1891 году.

В России он получил всестороннюю поддержку. Выразил желание обследовать архивы и библиотеки – такая возможность была ему предоставлена. Попросил дозволения вести поиски на территории Кремля – и тут ему не препятствовали. Мало того, надобно знать, кто ему покровительствовал. Это к вопросу о том, какого уровня исторические личности были причастны к поискам библиотеки Грозного.

В своей брошюре Эдуард Тремер с уважением упомянул великого князя Сергея Александровича, который «взял исследование древнего Кремлёвского дворца в свои руки». Великий князь Сергей Александрович – это московский генерал-губернатор, сын императора Александра II, родной брат императора Александра III и дядя будущего императора Николая II. Несмотря на занятость, он, среди прочего, вникал в вопросы деятельности Московского археологического общества, почётным членом которого являлся, был почётным председателем правления Императорского Российского Исторического музея (ныне это Государственный исторический музей в Москве), почётным членом Академии наук … Если у кого-то закрадётся подозрение, что эти и многие другие почётные звания – это всего лишь формальность, обязательное, но необременительное приложение к губернаторской должности одного из видных представителей Императорского Дома, то надо уяснить, что это не так. И вот показательный пример. Когда на рубеже XIX-XX веков в Москве, на Волхонке, стараниями профессора Московского университета И.В. Цветаева создавался Музей изящных искусств (ныне это – всемирно известный ГМИИ имени А.С. Пушкина), первым председателем Комитета по устройству музея стал великий князь Сергей Александрович, который на протяжении 10 лет неустанно помогал И.В. Цветаеву в решении множества вопросов. Поэтесса Марина Цветаева, дочь И.В. Цветаева, позднее вспоминала: «Слово "музей" мы, дети, неизменно слышали в окружении имен: великий князь Сергей Александрович, Нечаев-Мальцев, Роман Иванович Клейн и еще Гусев-Хрустальный. Первое понятно, ибо великий князь был покровителем искусств…». И вот этот человек, «высокий покровитель археологических и исторических наук», как пишет о нём Э. Тремер, «руководясь широким взглядом на историю, решил произвести исследование всего Кремля, скрывающего в себе ещё столько загадок».