Первые подозрения в отношении Маттеи появились ещё при его жизни. Например, историк Н.М. Карамзин в 1789-1790 годах путешествовал по Европе и посетил несколько стран. В немецком городе Дрездене он, среди прочих достопримечательностей, посетил огромную местную библиотеку, о которой в своей книге «Письма русского путешественника», написанной после поездки, отозвался так: «Всякий путешественник, имеющий некоторое требование на учёность, считает за должность видеть её». И было в библиотеке нечто такое, что весьма удивило русского историка. Вот что написал Н.М. Карамзин: «Между греческими манускриптами показывают весьма древний список одной Эврипидовой трагедии, проданный в библиотеку бывшим московским профессором Маттеем; за сей манускрипт, вместе с некоторыми другими, взял он с курфюрста около 1500 талеров. Спрашивается, где г. Маттей достал сии рукописи?»

Свидетельство о совершённых Маттеи хищениях оставил и А.Ф. Малиновский, с 1780 года работавший в Архиве Коллегии иностранных дел и позднее этим Архивом руководивший.

Профессор Маттеи был авторитетным учёным и прекрасным преподавателем. Об этом сообщали многие его современники и ученики. Он не только читал лекции, но и написал учебники, по которым учились несколько поколений российских студентов. Современный отечественный исследователь научного наследия профессора Маттеи Г.А. Тюрина справедливо называет его в своей работе «Христиан Фридрих Маттеи и греческая филология в России во второй пол. XVIII - нач. XIX века» «выдающимся немецким филологом» и «замечательным учёным», а также «учёным, принесшим несомненную пользу российской и европейской науке». Но, кроме специалистов, мало кто в России сегодня вспоминает о Маттеи как об учёном, а уж если где-то его имя упоминается – то почти всегда в связи с похищенными им в России старинными рукописями.

Известная истина: «Репутация нарабатывается годами, а рушится в один день».

2. Часть 2

КАКОЙ ПРИМЕР ПОДАЛ ТРЕМЕР?

По настоящему масштабы «приобретений» профессора Маттеи стали проясняться только после его смерти, а точнее – через 80 лет, уже в конце XIX века. Так что история его похождений имела продолжение.

Началось всё с «Гомеровских гимнов», замечательного памятника древнегреческой поэзии, состоящего из 33 гимнов. Большинство этих гимнов были посвящены античным богам. Сам Гомер, автор великих произведений античной Греции, «Илиады» и «Одиссеи», к «Гомеровским гимнам» отношения не имел, многие из тех гимнов вообще были созданы уже после его смерти, поэтому название это условное – под ним сборник и вошёл в историю мировой литературы. В Лейденской библиотеке, что в Нидерландах, хранилась рукопись XIV (по некоторым сведениям – XV) века, которая включала и «Гомеровские гимны», и несколько песен из «Илиады» самого Гомера, причём именно эта «Лейденская рукопись» являлась наиболее полной из тех, что были известны в Европе в XIX веке.

В университете германского в то время города Страсбурга (ныне это территория Франции) преподавал приват-доцент Эдуард Готфрид Тремер, филолог и философ. Он был знатоком истории и культуры Древней Греции. И в своих лекциях он неоднократно ссылался на ту самую «Лейденскую рукопись», называя её «драгоценной», поскольку, по свидетельству самого Тремера, эта рукопись «заключает в себе гимны Гомера в более полном виде, чем всякое иное собрание». Было известно, что в Лейден рукопись попала из России. Раритет библиотеке в 1786 году продал за 25 золотых дукатов профессор Маттеи, который обнаружил рукопись в Москве в 1777 году. Но даже будучи самым полным из известных в Европе собранием «Гомеровских гимнов», та рукопись явно была лишь частью какой-то другой, потому что текст «Илиады» в «Лейденской рукописи» начинался с 435 стиха восьмой песни, со слов «Но колесницу богинь преклонили к стенам кругозарным», а всё, что было до этой строки – полностью отсутствовало. Однажды Тремеру в руки попали изданные в Лондоне в середине XIX века «Гомеровские гимны», и в той книге некий немецкий филолог, ссылаясь на Маттеи, с которым он когда-то состоял в переписке, сообщал со слов последнего, что в Москве, в архиве Министерства иностранных дел, хранится рукопись «Илиады» XIV века, но она не полная – начинаясь с первой песни, на восьмой песне она обрывается, а именно – на 434 стихе. Вот это да! «Московская» часть «Илиады» обрывалась там, где начиналась «Лейденская», и обе эти части когда-то держал в руках профессор Маттеи. В общем, сомнений в том, что речь шла об одной рукописи, которая прежде была единой, и которую кто-то разъединил надвое, уже не было. И даже кто был этот «кто-то», кто рукопись разделил, тоже было понятно.