Анненков не отводил взгляда. Он видел, как изменилось выражение лица профессора, как сжалась челюсть, как чуть дрогнула кожа у висков.

– Есть и второй свидетель. Ваша экономка. Она утверждает, что вы склонились над Софьей в момент, когда все начали собираться вокруг неё.

Профессор едва заметно поморщился.

– И что?

– Вы говорили, что находились в стороне. Что не приближались. Сказали: «Я видел это издалека».

– Возможно, – ответил профессор. – Тогда была суматоха. Все двигались. Я не помню точную последовательность. Возможно, подошёл ближе. Посмотреть, что произошло. Инстинктивно. Но я не давал ей ничего. И непричастен к её смерти.

– Но вы наклонились?

Он выдержал паузу.

– Я не помню. Возможно. Возможно, нет. Это был момент хаоса. Много людей, много движения. Я мог сделать шаг вперёд. Это не означает, что я что—то делал.

– Движение рукой. Левый бок. По направлению к лицу. Было?

Профессор встал. Подошёл к окну и отвернулся.

– Всё это выходит за рамки. Вы строите версию на впечатлениях. Не на фактах. На воспоминаниях, которые могут быть неточны.

– Экспертиза подтверждает, – сказал Анненков, – что вещество способно поддерживать нейронную активность после остановки сердца. Это зафиксировано. Вы хранили это вещество у себя. В шкатулке. Рядом с научными материалами.

Профессор не двигался.

– Это были образцы. Мы вели исследование. Без публикаций. Без медицинских заявок. Софья не имела к ним доступа.

– А если имела?

– Не имела.

– Она участвовала в проекте. Присутствовала на сессиях. Подписывала документы.

– Только как наблюдатель. Это не делает её участницей.

– Но её смерть может быть связана с этим веществом. С его применением. Или с чем—то, что не задокументировано. Это пока не доказано. Но версия уже существует. Это вещество может поддерживать сознание. У неё не было характерных признаков гибели от внутреннего кровоизлияния. Не было судорог. Ни цианоза. Ни спазма. Она не стонала, не двигалась, не пыталась говорить. Просто перестала реагировать. Без признаков борьбы за жизнь.

Падение выглядело аномально спокойным. Ни судорог, ни попытки вдохнуть, ни реакции на боль. Она просто упала и больше не двигалась. Не было ни единого сигнала, что тело сопротивлялось. Именно это и вызывало вопросы. Вы стояли рядом. У вас был доступ. У вас мог быть мотив.