Я приподнимаюсь на локте, слыша в последнем вопросе явную издевку. Внимательно вглядываюсь в бледное, но очень довольное лицо. И уже хочу сказать что-нибудь резкое, когда Косогоров, окинув меня ехидным взглядом, снова притягивает меня к себе и заявляет с добродушной усмешкой.

- Целоваться пока не будем, Олюшка.

11. Глава 11

Вадим

Я просыпаюсь поздним утром от яркого света, пробивающегося сквозь тонкие занавески. Ощущаю Ольгин запах на своих подушках. Вспоминаю, как совершенно спокойно заснул, обнимая ее. Что я чувствовал в тот момент, когда ее голова лежала на моем здоровом плече? О чем думал, шепча ей чепуху и нежности?

«Олюшка… Любушка моя!» - повторяю про себя навязавшиеся слова. В душе нарастает легкое раздражение, переходящее  в панику.

«Где она? Куда ушла? Наверное, с Робертом и этим барбосом… Бимкой», - думаю я, решая встать. Но дикая слабость снова приковывает меня к постели. Неимоверно хочется есть. Сейчас бы быка сожрал. Вот только сил спуститься в столовую совершенно не осталось. Я тянусь за айфоном, чтобы позвонить Ольге. И словно осязаю ту единственную ниточку, связывающую меня с любимой женщиной. Хотя неимоверно хочется догнать, прижать к себе и на весь мир объявить ее своей.

Закрыв глаза, я пытаюсь понять, где именно налажал. В тот момент, когда попросил девушку за стойкой регистрации дать нам места в разных частях самолета? Или когда ушел, даже не попрощавшись? Почему я так поступил, не доходит до сих пор. Обычно я прощаюсь с девушками галантно. Сразу даю понять, что продолжения не последует, но и не бросаю, словно использованный презерватив, посреди спешащей толпы. Я пытаюсь вспомнить, о чем думал, когда летел из Бангкока домой. Кажется, о работе. Весь полет я гнал мысли об Ольге и старательно размышлял о проведенных операциях на Маврикии. Променять на несколько дней размеренную жизнь мегаполиса и оборудованную по последнему слову техники клинику на полевую операционную, слабо освещенную чахлыми люминесцентными бестеневыми лампами. Я снова вижу на операционном столе мужчину, которого мне удалось выцарапать из лап смерти.

«Только руки, скальпель и божье провидение, - думаю я, прекрасно понимая, чем влечет меня военная хирургия. Никаких современных аппаратов, помогающих во время операции. - Никакого да Винчи, твою мать. Только обострившаяся чуйка, когда точно знаешь, в каком месте сделать надрез, а другое обходишь стороной.

На самом деле, и только сейчас я нахожу в себе силы признаться, тогда в самолете, да и все последующие дни до знакомства с женой сына, я гнал от себя мысли и воспоминания об Ольге. Она потрясла меня своей наивностью и страстью. Вымотала  без остатка.

В который раз я задумываюсь о превратностях судьбы. Останься я дома, то навряд ли бы познакомился в аэропорту Бангкока с Ольгой. Эта женщина с первого взгляда выбила у меня почву из-под ног и заставила мечтать о себе. Сколько я эротических фантазий перевидел, пока, наконец, решился подойти познакомиться. И откуда я мог знать, кто она такая и как в дальнейшем сложится жизнь сына и моя собственная? Почему меня притянуло именно к ней? И почему все эти годы я так и не смог забыть о ней?

«Кому я вру, твою мать? - морщусь я, усаживаясь в постели. – Я влюбился в нее. Там, в душном номере транзит-отеля, даже не понял, какой подарок подготовила мне судьба. Потом, конечно, дошло! И поджидая сына с молодой женой, я прикидываю варианты, какие ресурсы задействовать, чтобы найти Ольгу. А повернув голову на шум шагов, замираю в ужасе. Сердце готово выскочить от боли и предательства. Обида за себя и за Кирилла гнойником пульсирует в душе. Мне хочется оказаться в другом месте и, если можно, то и в другом времени. Только не видеть радостного Кирилла и улыбающуюся как ни в чем не бывало Ольгу. Только не слышать этот голос. Не смотреть в глаза сыну.