— НОВАЯ СТАВКА?!

— Да. Миллион триста таллинов за дриаду — раз.

Зал взрывается бурным обсуждением. До меня доносятся отголоски фраз: «Кто это может быть?», «За что такая сумма?». Советник меняется в лице, становясь красным как рак.

— Кто?! — его возглас заставляет шепотки в зале умолкнуть.

— Анонимный покупатель, который сейчас находится в зале.

Я озираюсь в его поисках, хотя понимаю, что это может быть простым обманом устроительницы этого бала. Что, если графиня решила провернуть подобное со мной из-за того, что её не устроила столь низкая цена? До меня доходили слухи, что за каждого она планировала получить хотя бы двести тысяч.

— Кто эта крыса?! Кто?!

— Советник, прошу потише.

— КТО Я СКАЗАЛ?!

Но ответом ему служат лишь переглядки дам в зале да суровые взгляды мужчин. Советник Оллинз стоит недалеко от меня и мне невольно становится страшно за свою жизнь. Но тут я встречаюсь глазами с ним.

Он стоит у самой стены и не сводит с меня взгляда своих сапфировых глаз. Одет во всё чёрное, а в петлице покоится алая роза. На его лице — железная маска с чёрной эмалью.

— Миллион триста — два. Три. Четыре. Пять. Продано!

Прежде, чем меня уводят из зала, я успеваю увидеть его улыбку, которую он прячет за бокалом вина.

Кто же ты, мой анонимный покупатель?

4. Глава 3. Танец

В коридоре меня уже ожидает служанка, держа в руках горящую лампу. Я запоздало оглядываюсь на двери, что отрезали меня от шума зала, и понимаю, что теперь моя жизнь точно никогда не будет прежней.

Я вновь перевожу взгляд на служанку, что сверлит меня своими карими глазами. Тени от пляшущих на стенах свечей в позолоченных настенных канделябрах делают её лицо ещё смуглее.

— Надеюсь, что ты прямо здесь не рухнешь в обморок, потому что нам надо спешить, — выдаёт она и кивком показывает следовать за ней.

Только когда я делаю первый шаг прочь от дверей зала, на меня накатывает ужасающая волна осознания того, что произошло.

Меня только что продали с молотка за баснословную сумму.

Я начинаю дышать чаще, пытаясь сдерживать подкатывающую истерику. Живот скручивает спазмом, но благо с утра нас совсем не кормили, а день мы провели в подготовке к аукциону.

Всё произошедшее в моих воспоминаниях превратилось в одно сплошное пятно. Я не помнила ни как выглядел зал, ни гостей, ни даже то, как сошла с лестницы вниз, чтобы попытаться подтолкнуть того юношу перебить ставку советника.

Я не запомнила ничего, кроме его глаз, смотрящих на меня. Идя по коридору, я продолжала как наяву видеть этот взгляд и помнить его образ.

Миллион триста тысяч таллинов.

Эта сумма колоколом отдаётся в моей голове, пока мы не заворачиваем за угол и проворная служанка не вталкивает меня в одно из помещений для слуг. Я не успеваю закричать — лишь до чёртиков пугаюсь, а после чихаю от запаха трав и чеснока, плотным слоем повисшем в запертом воздухе небольшого помещения.

— Не вздумай орать, глупая, — предупреждающе шикает служанка, проворачивая ключ в замочной скважине. — Это для твоего же блага. Я пытаюсь помочь тебе, дурочка!

Я ошарашено смотрю на неё, потирая нос и пытаясь сдержать очередной чих. Тем временем служанка быстро зажигает от лампы свечи в комнатушке, рассеивая мрак и тени. Я замечаю над дверью висящий оберег из трав и сушёного чеснока — скорее всего, от него и идёт этот раздражающий ноздри запах.

— Что со мной будет? — запоздало спрашиваю я, наблюдая, как служанка выуживает из большой плетёной корзины пышное платье.

— Удосужилась, наконец, спросить, — бурчит себе под нос девушка, разворачиваясь ко мне. — Выдохни и поблагодари богов за то, что сегодня явно твой день. Мой господин выкупил твою свободу.