– Чёрный человек! – чуть не захлебнувшись, выкрикнул, выныривая из воды, Теряев и тут же снова погрузился в воду…

Браконьеры молча обменивались знаками, которые не оставляли сомнения в их намерениях, и всеми командовал этот, с чёрным зонтиком в жилистых руках.

– Дети мои, – прохрипел Крокодил, у которого от волнения пропал на минуту голос, – кро-ко-диль-чики мои…

Теряев окаменел: в главном браконьере он узнал Сурового Соседа с первого этажа. Правда, он очень загорел и был одет в «сафари», но то же зловещее выражение лица, та же бедность мысли в глазах, те же усы! Нет! Память не изменила Теряеву.

– Так всегда! – крикнул Суровый Браконьер. – Сперва на свободу рвемся, а потом сами же людей лопаем.

– Нет, – покачал головой теряевский крокодил. – Я бы этого типа скушать не рискнул. Еще отравишься, в больницу попадешь.

– Помолчи, Бога ради, – попросил Теряев. – Дай сосредоточиться. Надо подумать, как их спасти.

– Этого с карабином я беру на себя, – сказал крокодил. – Он мне по вкусу.

– Только без людоедства! Надо с ними по-человечески поговорить, объяснить. Они же люди, поймут.

Между тем Суровый Браконьер и с ним еще один отправились с поляны туда, где у них, судя по всему, была западня.

Теряев поспешил за ними.

– Теряев, не будь таким наивным, – сказал крокодил ему вслед.

Но Теряев уже не слышал.

Браконьеры устроили западню в маленьком заливчике у подножия баобаба. Теряев, спрятавшийся за баобабом, видел, как они опустили в воду огромный сачок так, что он стал не виден. Потом Суровый Браконьер надул резиновую лягушку и в ожидании уселся на ствол поваленной пальмы. Другой браконьер спрятался здесь же. Ждали они недолго: маленькие крокодильчики выплыли из-за поворота реки. Они плыли по течению и играли с разноцветным мячом.

– А вот лягушата! – базарным голосом завопил Суровый Браконьер. – Свежие лягушата! Отдам самому смелому крокодильчику. Тому, который не побоится за руку со мной поздороваться. Кто самый смелый? – и он, соблазняя, размахивал в воздухе фальшивой лягушкой.

Крокодильчики посмотрели на неё и облизнулись.

Один юный честолюбивый крокодильчик сказал:

– Я очень смелый. Я страшно смелый. Но здороваться за руку со всяким проходимцем из-за какой-то лягушки я считаю ниже своего достоинства.

– Ну и трус. Примитивный, скучный трус. Один из многих трусов, – сказал Суровый Браконьер и заголосил: – А вот лягушата! Свежие лягушата!

– Ты у меня сейчас сам её слопаешь! – крикнул честолюбивый крокодильчик и поплыл в залив.

Едва он приблизился к берегу, как браконьеры выхватили свой сачок из воды, и крокодильчик оказался в сетке.

– Ты, конечно, самый смелый, – сказал Суровый Браконьер, – но ты и самый глупый. И за это тебя так жестоко наказывает судьба. В моём лице.

– Мама! Ой, мамочка моя! – заплакал крокодильчик.

Тогда Теряев вышел из-за баобаба и строго сказал:

– Вы не имеете права нарушать биологический баланс природы!

От неожиданности браконьеры уронили сачок в воду.

Крокодильчик выбрался из сетки и пустился наутёк по течению.

– Чтоб тебя, – крикнул ему вслед Суровый Браконьер и обернулся к Теряеву. – А тебе чего, мальчик? Какого тебе баланса ещё нужно?

Теряев, видя, что остался не понят, уточнил:

– Сафари на малолетних крокодилов запрещено!

– Я знаю, – сказал Суровый Браконьер.

– Это жестоко! – недоумевая, крикнул Теряев. – Это безчеловечно – пользоваться доверчивостью детей. Я обращаюсь к вашей совести…

– А я бессовестный, – сообщил Суровый Браконьер. – Мне и без совести комплексов хватает. Давай проверим: на твоей стороне совесть, на моей стороне – сила; посмотрим, чья возьмёт.