– Я пока на Землю посмотрю.

– На Землю? – удивился Карлсон. – Тогда тебе лучше взять бинокль. Но что интересного может быть на Земле?

Теряев рассматривал в бинокль Землю. Он увидел Волкова, поедавшего мороженое на лавочке на бульваре; старушку, прогуливающую петуха на веревочке; Сурового Соседа, который пытался выгнать со двора двух собак, теряевских друзей, а собаки только бегали от соседа, но со двора не уходили, и Сосед злился.

Теряев увидел коляску на балконе, в которой благим матом орал младенец, а на балкон никто не выходил; чахлое деревце, прорастающее среди железа.

Между тем Ира разговаривала с Карлсоном.

– Ты занимаешься в астрономическом кружке?

– Я – астроном-одиночка. У нас в школе только кружок бальных танцев…

– Это красиво, – пробормотала Ира. – Все во фраках.

– А в старшие классы на уроки астрономии меня не пускают. Говорят, подрасти сперва.

– А там на крыше растет берёза, – сказал Теряев.

– Семена ветром заносит, – объяснил Карлсон.

– Плохо ей.

– Это ненадолго.

– В смысле?

– Погибнет. Берёза в железе жить не сможет. Чуждая среда.

– И что же делать? – расстроился Теряев.

– А что тут сделаешь? – пожал плечами Карлсон. – Ничего не сделаешь.

– Это что за мужчина? – спросила Ира, остановившись перед портретом, прикнопленным к балке.

– Галилео Галилей.

– Почему здесь так вкусно пахнет? – спросил Теряев. Он давно уже принюхивался.

– Кондитерская фабрика «Красный Октябрь», – объяснил Карлсон, – за рекой.

– Вот бы туда попасть! – сказала Ира.

– А сюда вы зачем залезли?

– Увидеть звёзды, – сказал Теряев.

– Они красивые, – поддержала Ира. – Белые-белые.

– Они не белые, – возразил Карлсон. – То есть бывают и белые, но в основном цветные.

Теряев отвернулся и стал смотреть на небо.

– Например, Спика – голубая, – рассказывал Карлсон. – Антарес – красный, Поллукс оранжевый, Капелла жёлтая, а Альфа Гончих Псов вообще лиловая.

– Полный потряс! – сказала Ира. – Теряев, ты слышишь? Теряев? Да Теряев же!

– Я слышу, – сказал Теряев задумчиво. – Слышу.

Ночью Теряев не спал. Он сидел у окна и смотрел на звёздное небо.

Попугай Август прилетел на подоконник. Тоже стал смотреть на звёзды.

– Ты знаешь, – сказал Теряев. – Они все разноцветные. И вообще там происходит какая-то своя, совершенно особая жизнь.

Август посмотрел на Теряева с интересом, но ничего не сказал.

Теряев с Августом кормили собак у подъезда, когда к дому подкатил и остановился фургончик «КОНТРОЛЬ ЧИСТОТЫ АТМОСФЕРЫ».

– Са ва! – поприветствовал Витя.

Теряев посмотрел на него и замер: Витя был чисто выбрит.

– Это ты… что? К свадьбе, да?

– Свадьбы не будет, – грустно сказал Витя. – Она меня послала в парикмахерскую. Побрейся, говорит, сначала, тогда я подумаю. И я хлопнул дверью. Сначала побрейся, потом норковое манто подавай.

– Зачем же ты побрился?

– Из принципа. Дело не в бороде. Мне побриться – раз плюнуть. Однако, грустно. Понимаешь? Что мне теперь в этой жизни делать, ума не приложу. Слушай, у тебя рубль есть?.. Эй, Теряев, очнись.

Теряев очнулся и сказал:

– Тебе в этой жизни надо слазить на чердак.

– Кошек пугать, что ли?

– Зачем? На звёзды смотреть.

– На звёзды?.. Можно и на звёзды. Мне теперь всё равно.

Вечером они собрались на чердаке впятером: Ирина, Виктор, Карлсон, Август и Теряев. Сидели на скате крыши в ожидании темноты.

Теряев переворачивал страницы толстой книги, иногда принюхиваясь к сладкому запаху кондитерской фабрики. Ира глазела в бинокль.

– А гороскопами ты тоже увлекаешься? – спросил Витя Карлсона.

– При чем здесь это? – обиделся Карлсон. – Все на научной основе. Я наблюдаю планеты, звёзды, туманности. Знание обогащает.