Удивительно, да?

А чего я ожидала?

Ладно, время раннее, успею и помыть, и помыться.

Взгляд цепляется за кучку тряпок, лежащих на полу, рядом с большой каменной чашей.

При ближайшем рассмотрении это оказываются широкие полосы ткани со странного вида бурыми пятнами, напоминающими пятна спекшейся крови. Я уже видела такие, когда разбирала грязное бельё в углу кухни.

Не нужно быть шибко умным, чтобы догадаться — эти лоскуты служили лорду для перевязки. Нет, есть, конечно, маленькая вероятность, что я ошибаюсь, но это в любом случае стоит попробовать это отстирать.

Если в замке для чего-то постоянно требуются чистые “бинты”, то никаких запасов простыней на это не хватит.

Складываю ткань у двери и решаю заняться самой “ванной”.

Оборачиваю большой пучок соломы тряпкой и этой усовершенствованной губкой да раствором щелока получается довольно быстро отмыть большую мраморную чашу.

Та же участь ждёт две деревянные скамьи и вымощенный плоской галькой широкий выступ, напоминающий то ли большую ступень, то ли скамью.

Чистая галька после мытья оказывается практически белой, отчего, вкупе с посветлевшим мрамором чаши, вся омывальня приобретает довольно аристократический вид.

Галька манит меня прилечь, и я не отказываю себе в удовольствии.

Тепло гладких камней проникает в напряжённые мышцы и растворяет тревоги.

Прикрываю глаза.

Представляю лица отца и Брока, когда староста передал им слова лорда…

Не сдерживаю смешок, чувствуя, как настроение ползёт вверх.

Когда в чане согревается вода, набираю мраморную чашу и позволяю себе расслабиться в тёплой воде.

Богиня, в прошлый раз я принимала ванну ещё в прошлой жизни. С того времени прошло уже немало лет, и некоторые воспоминания кажутся мне теперь лишь фантазией.

После мытья оборачиваю куском холстины ещё влажные волосы и смазываю руки кусочком жира. Его я нашла на кухне и забрала себе, решив, что заслужила маленькие радости.

Даже в доме отца я не пренебрегала подобными вещами. Несмотря на ежедневный труд, кожа моих рук всегда оставалась мягкой… что весьма раздражало мачеху. В отместку я не рассказывала ей ни о жире, ни о травяных отварах, которые тайком использовала, чтобы заботиться о собственном теле.

Пожалуй, если бы мачеха хоть раз извинилась за свои придирки или поблагодарила за всё, что я делала в доме, то я бы на радостях поделилась с ней своими нехитрыми открытиями… но этого не случилось…

— И где это ты шляешься, пока я здесь одна занимаюсь стряпнёй?? — встречает меня недовольный голос Фарие, когда я возвращаюсь в кухню. — Вчера ты не успела закончить стирку! Ты не справилась! И я обязательно расскажу об этом хозяину!

Не думает же она, что я брошусь ей в ноги и буду умолять этого не делать?

Даже не смешно.

— Благостного утра, Фарие, — игнорирую её выпад и прохожу к кучке “бинтов”, куда добавляю лоскуты, обнаруженные в омывальне. Сегодня же ими займусь.

— Что это на тебе? — Фарие прищуривается, заметив меховую жилетку и новое платье.

После купания было так приятно надеть свежую одежду. Ещё приятнее было завернуться в тёплую меховую жилетку, чтобы не мёрзнуть в прохладных замковых коридорах.

— Что ты имеешь в виду? — делаю вид, что не поняла вопроса.

— А ну, отвечай, где ты взяла одежду? — визгливо.

— Хозяин дал.

Слышится недовольное сопение.

Фарие явно недовольна тем, что господин уделил мне внимание. Неужто ревнует?

Хм… всматриваюсь в грубоватые черты её лица и заплетённые в небрежную косу сальные волосы.

Нет… здесь что-то другое. Она не старается понравиться лорду и не пытается о нём позаботиться.