Каро я на сегодня отвезла к моей лучшей подруге Иванке, у них большой дом, двое деток, тоже есть няня. Когда-то я сидела с их сыном, теперь они помогают мне с дочерью. Кстати, именно Дима, муж Иванки, профинансировал моё ЭКО и даже отказался от возрата долга, когда я смогла его вернуть. Семейство Красинских  — крëстные моей дочурки, и я им за многое благодарна.

Тем временем к дому начинают съезжаться гости. Я даже рада, что на мне форма, а не что-то своё, настолько шикарны наряды у этих людей, собравшихся отпраздновать день рождения «по-семейному».

Детская площадка находится чуть вдалеке от центрального входа,  и я с удовольствием наслаждаюсь приятным скрипом качелей.

Лучше так, чем брокерство-шмокерство и Тайланд с подъюбочными сюрпризами. Но Гоша объявляет, что замёрз, и мне приходится тащиться с ним в сторону дома. Вот же свинство.

Большинство мужчин и женщин, прибывших на мероприятие, я уже видела раньше, хотя есть и новые лица. Все они несут букеты, и гостиная медленно превращается в цветочный магазин со всеми вытекающими. Ощущение такое, будто сегодня здесь проходит частный концерт любимца женщин всех времён и народов по имени Стас, причём последнее его, завершающее карьеру, выступление, и сам он практически при смерти, так много гости притащили сюда цветов, корзин и композиций.

Мы с Гошей могли бы тихонько проскользнуть наверх, но Жора в кои-то веки хочет к маме. И пока он обнимает Луизу, сидя у неё на коленях, я выгляжу как никому ненужная наложница императора, к которой правитель давно уже остыл, и всё, что ей доверяют, — это махать за его стулом опахалом.

Как можно тщательнее сливаюсь со стеной. Могу поспорить, сейчас хозяйка отпустит Гошу, и начнётся соревнование: у кого подарок дороже.

Но судьба в очередной раз поворачивается ко мне жо… Потому что в гостиной, широко улыбаясь и втаскивая внутрь очередной веник, появляется Адону со своей самочкой. Пуф, блин, я что-то сразу не сообразила, что он тоже здесь сегодня будет.

Одернув свою серую робу с воланчиками, я стараюсь не слишком любоваться крепкими плечами и широкой грудью Железного. Но всё равно смотрю, взгляд отвести не получается. Вот если бы лаборант Юрий хоть на капелюшечку, хоть на крохотулечку был внешне похож на Адону, я бы ему простила всё. Даже то, что он никогда не переодевается. И моментом выскочила бы за него замуж, не раздумывая.

***

Опускаю голову и рассматриваю носки рабочих балеток. Я здесь по делу, а разглядывать гостей вообще неприлично. Мне платят не за это, хотя я неожиданно сильно сгораю от любопытства понаблюдать Ведьмака и самочку гиены в отношениях. Почему-то мне кажется, что, несмотря на вздорный характер, как мужчина, Адону свою женщину никогда не обидит. Но я сдерживаюсь, в конце концов, я должна переживать, что Антонина меня узнает и устроит спектакль, а не думать о том, режет он ей мясо на кусочки во время обеда или нет. Цветочки вон точно дарит.

Гоша спрыгивает с маминых коленей, и Луиза просит меня отвести ребёнка наверх. Мы поднимаемся по ступеням, моем руки и задорно обсуждаем, чем бы заняться. Гоше активно не нравятся гости и то, что мама не играет с ним в игры, а только разговаривает, смеётся и пьёт. И ещё день рождения предполагает клоунов и единорогов, ну или хотя бы маленького пони, но никак не толпу «муЗиков». В общем-то, я с ним согласна. Эти расфуфыренные дядьки мне тоже не нравятся. И клоуны бы сейчас не помешали, но имеем, что имеем. Ужинать ещё рановато, поэтому я звоню Татьяне и прошу её приготовить полезный перекус для малыша. Обычно она нарезает ему фрукты и поливает их йогуртом. Я слежу, чтобы малыш питался правильно, согласовывая меню с его отцом, правда, иногда Луизу, как и самого Петра, заносит, и они начинают подсовывать ему конфеты, завоевывая расположение ребенка.