– И как в таком плотном графике ты нашла время для химии? – поинтересовался Федя. Сняв чайник с плиты, он заполнил тарелку с фунчозой кипятком и накрыл ее крышкой.

– А, это… – Внезапно чихнув, я неловко улыбнулась. Федя, держащий в руках черный перец, сказал: «Виноват». – Любовь с химией случилась еще в восьмом классе. Просто понравилось то, что рассказывал учитель. Интересно было, совсем не скучно. На остальных-то уроках я зевала, не переставая. Обжшник меня постоянно из-за этого ругал. Говорил, что челюсть заклинит и придется ехать в больницу.

– А такое правда может случиться?

– Еще как. Так что зевай осторожно, – серьезно ответила я.

– Буду себя беречь, – пообещал он, все же не сдержав улыбки.

– Так что там с дорамой? Рассказывай.

Весь вечер мы скакали с одной темы на другую и все никак не могли наговориться. Я находила удивительным то, каким внимательным слушателем и одновременно хорошим рассказчиком был Федя. Мне так сильно нравилось с ним общаться, что я предложила ему встретиться в следующие выходные и прогуляться. Он, давая ответ, даже не колебался.

К третьей встрече я начала подмечать разные мелкие детали во внешности Феди. Например, что одна его бровь почему-то гуще другой. И что, в отличие от многих парней, ресницы у него совсем не длинные (хоть где-то восторжествовала справедливость). Я разглядела след от прокола на его левом ухе и сделала вывод, что раньше – вероятно, до работы в полиции – он носил серьгу. Волосы у него были самого скучного из возможных русых оттенков цвета. Но, когда на них падала тень, они становились темнее и хорошо сочетались с его карими глазами. Ему очень шла коричневая кожаная куртка, с которой он не расставался в ту осень. Не скажу, что он выделялся из толпы, но было в нем что-то приятное – как летящая на тебя белоснежная пушинка, от которой веет летом.

Как и в прошлый раз, он встретил меня у подъезда: стоял, облокотившись на багажник своего серого автомобиля.

– Завидуешь? – спросил Федя, заметив меня.

– А то! Сплю и вижу, как угоню твою тачку.

– Так здорово. Преступление еще не случилось, а у меня уже есть подозреваемый.

– Удобно устроился.

– Кажется, у тебя сегодня хорошее настроение.

Я и правда шагала размашистым и чрезвычайно бодрым шагом.

– Так и есть. Проверила все письменные работы, как следует выспалась и теперь чувствую одно сплошное умиротворение.

– Супер. А куда мы идем?

– Пройдемся по окрестностям, а потом можем зайти в мое любимое кафе.

– Мне нравится этот район, – сказал Федя, когда мы прошли через весь двор и вышли на территорию небольшого парка.

– Когда хожу на прогулку, всегда отдыхаю вон на той лавочке, – я кивнула в сторону деревянной скамьи, на спинке которой виднелась надпись, сделанная черным маркером.

– Что там написано?

– Dum spiro, spero. Это латынь. Я поэтому ее и выбрала.

– Как переводится?

– Пока дышу, надеюсь.

– Что-то в этом есть. И часто ты тут прогуливаешься?

– Каждые выходные. Выхожу подышать и иду, куда глаза глядят.

– Одна?

– Ага, хожу по любимым тропинкам, топ-топ, – ответила я и окинула быстрым взглядом гуляющих в парке. Никто из них не пришел сюда один. И хотя сегодня я ничем не отличаюсь от остальных, от правды не убежишь. – Но с тобой гулять гораздо интереснее. Могу представлять, что ты мой оживший воображаемый друг.

– А у тебя есть воображаемый друг? – уточнил Федя, даже не думая надо мной смеяться.

– Ну да, веду с ним мысленный диалог. Если бы не окружающие и риск загреметь в психиатрическую лечебницу, говорила бы вслух. Это, кстати, помогает совершенствовать ораторские навыки. Очень даже полезно для работы. Знаешь, как громко и четко мне приходится говорить, чтобы студенты обратили на меня внимание?