— Я…

- Не надо, Мирьям. Я уже понял, что не смог стереть из твоего сердца чувства к Максуту, - ходящие ходуном желваки на скулах Давида доказывают то, что ему совсем не просто дается разговор. Он резко сворачивает тему, будто ему невыносимо говорить о младшем брате. - У меня есть весомые доказательства твоей кражи, – волевой подбородок каменеет, красиво очерченные губы поджимаются так, что нет просвета. – Ты знаешь, как я к тебе относился. Неужели ты думаешь, что меня бы успокоили голословные обвинения?

Вбираю воздух в легкие, но ничего не могу произнести. Сердце рвется на лоскуты от несправедливости

. Это не правда!

Зачем он так со мной?!

А зачем приплёл сюда Максута?! А что, если кто-то оговорил меня? Например… отец Давида. Он мог! Садулаев Мансур Шамильвич ясно дал понять, что не хочет видеть в невестках сироту-бесприданницу. Не сдержавшись, всхлипываю и совсем не как леди утираю побежавшие слезы рукавом пиджака, причем его пиджака.

- Пожалуйста, поверь мне! – складываю ладони в молитвенном жесте и темный зрачок Давида, дрогнув, расширяется. – Я даже в глаза не видела ни эти деньги, ни этот проект! Это твой отец сказал? Я, правда, не…

- Я бы тебе поверил, малышка, – обрывает Давид.
В его голосе слышится искреннее сожаление, от которого рой мурашек бежит вдоль позвоночника. Понимаю, что сейчас ничего хорошего я не услышу.
- …но, - красноречиво усмехается Садулаев, - то видео — это факт твоего предательства. Если думаешь, что я все прощу тебе за твои красивые глазки, то ты ошибаешься. Я ещё не решил, что делать с тобой.

- Видео? – повторяю растерянно за Давидом, который выглядит смурнее тучи. - Какое еще ви…
Дверь на балкон отворяется, и я поспешно делаю шаг назад, подальше от Давида.

Его рука больше не касается моей щеки и зависает на какие-то доли секунды в воздухе, прежде чем опуститься вдоль тела.

- Давид, дорогой, мне кажется или ты действительно бегаешь от меня весь вечер? – деланно усмехается Камилла, пряча за белоснежной улыбкой досаду и негодование. – О, Мирьям… вы тоже здесь…

- Что ты хотела, Камилла? – обращается Давид к блондинке, пряча руки в карманы брюк.

Садулаев становится таким образом, что я нахожусь за его спиной, словно под защитой. Удивительно, но Давид не выглядит, как человек, чья невеста только что застукала его наедине с другой женщиной. Вижу, как сужаются ореховые глаза, когда Камилла замечает, чей именно пиджак накинут на мои плечи. Поспешно снимаю его с себя и протягиваю дрожащей рукой Давиду

. Он спокойно, без слов, вновь надевает его на меня. Хочу возразить, но тут замечаю внимательный взгляд Камиллы, направленный в полутьме на мою талию.

Быстрее молнии запахиваю края пиджака и тараторю:

- Я вызвала такси, меня уже ждут, - вру и не краснею.

Главное, выбраться из этой западни. Оборачиваюсь на самом выходе. Камилла бурно дышит, не скрывая ненависти. Давид в свою очередь, не спускает с меня глаз, словно ни на один миг не хочет потерять из поля зрения.

- Мирьям, я тебя подвезу, – голос Садулаева звучит уверенно. Он вынимает из кармана ключи от автомобиля и делает шаг ко мне.
Меня раздирают противоречивые чувства.

Тянущие ощущения внизу живота начинают беспокоить так, что над верхней губой появляются мелкие прозрачные бисеринки пота.

«Нет, Мирьям, сейчас не время, – одергиваю себя. – В первую очередь надо думать о ребёнке».

- Нет… спасибо, Давид Мансурович, - отклоняю предложение, но маленький чертик подзуживает меня изнутри и я, сверкнув глазами, добавляю. – Уточните, пожалуйста, у Мансура Шамилевича, какие именно он преследовал цели, когда выписал чек на столь крупную сумму денег.