3. Глава 3

мирьям

— Это ваша внучка, Владимир Сергеевич? - фальшиво улыбаясь, тянет с затаившимся напряжением в глазах платиновая блондинка. С кромно опускает глаза, прикрывая их густыми, но не очень длинными ресницами.

Она специально проводит холеной ладонью по своей стильной стрижке, чтобы привлечь внимание к «дорогому» цвету волос… и кольцу с крупным камнем.

Брильянт переливается всеми гранями под теплым светом огромной хрустальной люстры. Я поспешно поднимаю глаза выше. Срез светлых прядей волос едва касается округлых загорелых плеч спутницы Давида. Кажется, такая прическа называется «удлинённый боб»?

В памяти всплывает образ того, как Давид пропускает меж пальцев мои длинные, темные пряди, с восхищением наслаждаясь их блеском и густотой.
Выражение лица невесты Давида слаще самого густого кленового сиропа, но я отчетливо понимаю, что скрывается за этой благочестивой маской. Я родилась в этом обществе и пусть к нему больше не принадлежу, прекрасно знаю, на что способны такие зрелые на вид самодостаточные женщины. Уничтожат, втопчут в грязь - и глазом не моргнут. Зато при своих мужчинах они кроткие, словно трепещущая лань.

- Так мило, что вы взяли девочку на мероприятие, но, должно быть, столь юному созданию скучно среди взрослых солидных мужчин и серьезных разговоров? – спрашивает женщина с легким южным акцентом.

Не контролируя себя до конца, она пренебрежительно морщит кончик носа, подправленный высококлассным хирургом. Почему-то такие, как она, очень любят европеизировать свою внешность благодаря пластике.

Мимика женщины непроизвольно выдает ее истинное отношение к моему присутствию. Когда смысл слов спутницы Давида доходит до моего мозга, удивленно моргаю.

Это я-то дитя?! Потрясающее отсутствие такта!

Владимир Сергеевич растерянно моргает, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Несомненно, он далек таких игр. Начальник поправляет узел галстука, будто ему стало трудно дышать, и я неловко ежусь.

Оскорбить сразу двух людей и глазом не моргнуть — это талант! Высший пилотаж.

- Камилла*! – Садулаев резко осаждает женщину.
Брови Давида сведены в одну линию, губы недовольно поджаты. Должно быть, он не привык к такой неучтивости, а по-простому - грубой бестактности невесты. Голос Давида похож по холоду на огромную океаническую глыбу, когда он резко передергивает плечом.
– Здесь находятся исключительно профессионалы своего дела, Камилла.

- Извините, я не хотела ни в коем случае вас обидеть или задеть, – тут же послушно извиняется та, чье имя так многозначительно трактуется.

Где-то в глубине души с колен начинает подниматься боль, показывая свой безобразный лик с хищно осклабившейся пастью. Прикусываю нижнюю губу, не могу не думать о том, что теперь-то Садулаев Мансур Шамилевич доволен своей невесткой.

Владимир Сергеевич, смущенно потерев ладонью шею, прочищает горло.

- Что вы, Камилла Валидовна, Мирьям - наша сотрудница.

— Да? – женщина деланно удивляется. Лицемерно улыбнувшись, прикладывает руку к пышному бюсту, подчеркнутому красивой драпировкой и камнями голубого платья. — Выглядите очень юно, дорогая. Примите за комплимент.

«В отличие от тебя!» - ехидничает внутренний голос, отмечая, что женщина ни больше, ни меньше, а возраста Давида.
Стараясь держаться достойно, величественно киваю.

— Благодарю.

Уголок рта Давида еле заметно дергается. Не знаю почему, но мне кажется, что он по достоинству оценил мою выдержку.

- Мне кажется, я вас где-то раньше видела, – не успокаивается спутница Давида.