Просто уму непостижимо! Они вытравили меня из Анапы, из моего дома, лишили наследства, чтобы, просто заменить меня моей... Кстати, кто она? Кем приходится мне?

Так гадко мне давненько не было! Противно тянуть такое ярмо даже во имя свободы, ведь деньги — это свобода? Так ведь? Мирьям из прежней жизни, наверняка громко бы фыркнула и сказала, что гордость важнее. Новая же Мирьям так не может, просто не имеет права. Я теперь не одна. Похоже мне придется пройти «от» и «до» путь моего отца. Раньше я не понимала, что ему пришлось преодолеть. Достаток и деньги казались таким естественным, как воздух, которым я дышу. Дорогие салоны, прогулки на яхтах, драгоценности, наряды. Я даже и на секунду не задумывалась о том, какой ценой далось ВСЕ это моему отцу. Сколько сил, крови и пота ушло на то, чтобы единственная дочка ни в чем себе не отказывала. Должно быть, это и есть карма - урок от самого мироздания. Теперь я знаю, что двигало отцом. Нет, это не желание утереть нос «родственничкам», как я раньше думала, а желание обеспечить всем необходимым своего ребенка.
Сейчас, сидя в автомобиле, мне не верится, что только что меня в очередной раз ткнули, словно «кутенка», носом в мое происхождение.
– Мирьям?
Отрываю взгляд от колен, где стоит переноска.
Давид, нахмурив густые брови, стоит наклонившись к приоткрытому окну такси. Ну, что еще? Великий Садулаев решил, что на сегодня для меня недостаточно унижений?
– Что, Давид Мансурович? – из моих уст фраза звучит скорее, как: скройся с глаз! Бывший поджимает губы и тянется рукой к карману брюк. Смотрю с подозрением на связку ключей, показавшуюся в окошке «Тайоты».
– Это ключи от квартиры, – голос спокойный, но в нем чувствуются железные ноты. – Консьержка встретит тебя и все покажет. Я уже отдал распоряжения.
Приподнимаю недоверчиво бровь. Вот это дела! Каждому сотруднику по квартире? Может быть, еще и в центре города? Громко с издевкой хмыкаю и даже не притрагиваюсь к связке. Ищите в другом месте дураков, Давид Мансурович!

14. Глава 14

— Мирьям, скажи, - тянет лениво бывший, словно пробуя на вкус мое имя. - Ты меня так сильно ненавидишь? – вкрадчивый голос заставляет поднять глаза на склонившегося к окну такси Садулаева.

Издевается что ли?!Упрямо поджимаю губы. Нет уж, не позволю залезть ко мне в душу! Кривлюсь точь-в-точь, как раньше, когда была капризной единственной наследницей многомиллионного состояния Руслана Юсупова. Это было всегда моим излюбленным оружием. Оно ни разу меня не подвело. Никто не любит вздорных девиц с раздутым самомнением. Никто не может простить тех, чье эго больше, чем вся планета Земля.

— Я тебя не ненавижу, Давид, - решаю хитроумно сплести правду с ложью, чтобы не выдать ни взглядом, ни случайным словом все, что горит ярче огня там, глубоко внутри. — Но, скажем так, - задумчиво растягиваю слова, стараясь не обращать внимания на хромированные ключи, которыми лениво играет Давид, ни на минуту не прекращая изучать выражение моего лица. — Если бы ты горел, а у меня была вода, я бы ее выпила, не задумываясь.

Чтобы солгать убедительно, я смотрю своему собеседнику в глаза, изображая «живые» эмоции. Для убедительности дарю ему искреннюю улыбку. Стараюсь задействовать всю мимику лица, ведь «живая» улыбка очень отличается от «поддельной», в которой задействованы лишь только одни губы. Сколько раз я видела эти холодные белозубые «оскалы», которые не отражались в холодных глазах коллег и «друзей» отца, когда они поздравляли его с очередным достижением и взятием новой «высоты» в бизнесе.