Зависть и жадность – и кровные родственники становятся опаснее врагов. И пусть по документам я Сотникова Мирьям Руслановна, в душе я - истинная Юсупова.

Истинная дочь своего отца!

Они наслаждались, пока я падала и падала, не в силах поднять даже на колени… НО, когда я встану - упадут все!
Тихое жужжание сотового заставляет меня прикрыть на мгновение глаза и потянуться к телефону, лежащему в небольшой сумочке на кухонном столе.

Должно быть, Ожерельева звонит.

Виновато прикусываю губу. Улетела, даже не попрощавшись, а ведь Аня наверняка переживала за меня, искала.

Вынув смартфон из внутреннего кармана сумки, переворачиваю его экраном вверх. Пальцы судорожно сжимают темно-синий пластик, когда я вижу номер входящего абонента.

Эти одиннадцать цифр, словно тату, выжжены на подкорке моей памяти навсегда.

6. Глава 6

Мирьям

Не отрывая взгляда, слежу за мигающей светло-зеленой подсветкой экрана, словно за ядовитой змеей, извивающейся кольцами. Подбородок инстинктивно приподнимается, и я провожу указательным пальцем в правую сторону, принимая входящий звонок. Коснувшись горящей кожей щеки прохладного корпуса сотового, твердо произношу:

- Да, Мансур Шамилевич, – голос ровный, уверенный.

И где только та девочка, которая была раздавлена и унижена почти полгода назад? Которая так отчаянно и остро нуждалась в поддержке той семьи, что должна была ее принять после свадьбы под свое крыло. Правильно!

Ее больше нет!

Эта «подножка» от Садулаева Мансура Шамилевича стала для меня настоящим трамплином во взрослую самостоятельную жизнь. Благодаря этой дикой несправедливости во мне появился внутренний стержень.

Разочарования и страшные трагедии – да, они случаются у многих. Я не одна такая, сирота. Но сколько ломается судеб от таких испытаний, выпавших на неокрепший разум? Я справилась, потому что знала, ради чего живу. Ладонь ложится на живот, и я машинально глажу его через ткань юбки.
Мои слова, брошенные в динамик телефона, не звучат, как вопрос или не вежливое приветствие — это констатация факта. На том конце провода человек, посмевший намекнуть, что я не достойна носить фамилию Юсуповыэх.

Какое лицемерие, если учесть, что мой отец был его лучшим другом.
Я слышу дыхание Мансура, а затем раздается голос, который снился мне далеко не одну ночь в самых страшных кошмарах.

- Мирьям… кхм… - прочищает горло отец Давида. - Здравствуй, девочка. Как у тебя дела?

Я даже отнимаю трубку от уха, чтобы недоверчиво посмотретьна экран, но затем свожу брови на переносице. Наверняка эта сволочь в курсе того, что мы с Давидом встретились в «Ройал Гарден».

Терпеть не могу ходить вокруг да около, поэтому сразу обрубаю все это лицемерие на корню, тем более, что оно уже тянется своими ветками в мою сторону.

- Что вам надо? – звучит резко и совсем не дружелюбно. Пусть знает, что я не поведусь на его лживые приветствия и наигранное беспокойство за мою судьбу.

- Ну, что ты так грубо? - немного взвинчено откликается Мансур. - Хотел поздравить тебя с получением места в «Ройал Гарден». Кажется, младший специалист по персоналу?
Чувствую, как сердце начинает биться тревожнее. Неспроста он позвонил.
Ой, неспроста!

- Говорите по делу или я положу трубку.
Должно быть, моя угроза возымела действие, потому что Мансур тут же снимает маску учтивости.
- Хорошо, - в голосе звучит недовольство, как будто ему не дали побыть хорошим в своих же собственных глазах. – Тогда опустим светские беседы, Мирьям.

- Мирьям Руслановна, - поправляю его.
- Что? – растерявшись, переспрашивает отец Давида.