Рыба опять не клевала. Альва тяжело вздохнула и с тоской посмотрела на неподвижный поплавок. На отдалённом острове Надежды царствовала осень – сезон обильных урожаев в теплицах. Но вместо сбора плодов и овощей мачеха заставила девушку рыбачить.

Альва присела на кромке невысокого прибрежного обрыва и устало опустила босые ступни в водную гладь – та, чьё имя издревле означало «эльф», не боялась холода. Она любила природу и бережно относилась к ней. Девушка спокойно гуляла зимой в лёгком платье – к подобным испытаниям её ещё в детстве приучил жестокий отец. Он не раз выставлял её за порог полуодетую.

Девушка выглядела соответственно имени – словно легендарный альв или, по-современному, эльф: в неброской светлой одежде, с тонкой талией, гибкая и ловкая. Её лицо с мягкими чертами обрамляли спадающие русые волосы, а из-под них вечно торчали уши. Альва не обращала на это внимания. Её заботила не внешность, а жизненные неурядицы.

«Снова возвращаться в посёлок с пустыми руками. Старейшины осудят меня. Не хочу стать изгоем. Лучше б я занималась сбором плодов, чем сидела без дела. Но почему они не понимают? Природа не терпит агрессии – с ней надо жить в гармонии и единении. Но всякий раз, когда я об этом говорю, находится охотник, чтобы проучить», – невесело размышляла девушка. Она задумчиво смотрела на ленивые волны.

Их деревню на юге отдалённого и оттого полузабытого острова Надежды миновало злое поветрие, пришедшее на материк. Просмотренные в детстве архивные видео об эпидемии сумасшествия ужасали. Впоследствии старейшины поселения приказали срочно разбить все визоры и компьютеры. Альва ничего не имела против: считала технику ненужной и разрушающей мозг человека. Но после всего произошедшего они не смогли ни с кем торговать – сумасшедшим стало не до их острова. В итоге жизнь превратилась в суровую борьбу. Питались в основном рыбой и тем, что выращивали в теплицах.

Девушка не помнила матери – она погибла, когда Альве не исполнилось и года. Отец никогда не любил прежнюю жену и вскоре нашёл другую. Девушка стала нелюбимым чадом для отца и мачехи. Едва девочке исполнилось три года, и она познала тяжесть труда и бесчисленных поручений.

В целом, их община не слишком хорошо относилась к Альве. Изначально все жители деревушки – члены секты – веровали в некого единого бога, но не называли его имени (девушка всегда недоумённо пожимала плечами: неужели одно всесильное существо управляет всем миром?). После событий на материке их вера ослабла, но старейшины сплотили общину. Они заявили, что их деревня – избранная: «Если мы выживем, а все на материке сойдут с ума, значит, наша великая миссия – возродить человечество». Альва не верила в их слова: все жители посёлка были домоседами, не склонными к путешествиям, и вряд ли бы выбрались с острова ради того, чтобы заселить опустевший материк. Любые попытки поспорить по данному или любому другому поводу приводили к избиению.

Девушка верила в силы природы: благодаря ей она чувствовала радость жизни. Альва задумалась: зачем она сидит на берегу, если всё равно рыбу ей не поймать? Самой противно, она не любит никакого насилия над природой. Лучше плавать, чем рыбачить. Ей восемнадцать лет, и она прекрасно справляется с вёслами.

«Может, уплыть отсюда? – пришла неожиданная мысль. – Но куда?». Альва вытащила бесполезную леску с поплавком из воды и положила удочку рядом.

«На материк нельзя – там все сумасшедшие. На других островах жизнь наверняка не слаще. Куда отправиться, и надо ли?» – размышляла она. Альва оглянулась назад, на виднеющиеся вдали небольшие домики их посёлка и подумала: «В общине я никому не нужна, всё равно рано или поздно стану изгоем. Нет желания выходить замуж ни за одного из грубиянов, чуть что норовящих взяться за розги. Значит, уплыву подальше от острова, но куда?»