Мама первой склонила голову:

– Приветствую вас, тётушка.

Эм? Это ведь просто обращение, наверное? У родной мамы никаких тётушек не было.

Мама ощутимо ущипнула меня за запястье, и я спохватилась:

– Приветствую вас, тётушка.

Вот глупо будет, если мне следовало обратиться к ней бабушка или как-нибудь ещё.

К счастью, моё приветствие старуху вполне устроило. Я удостоилась неприязненного взгляда, но и только. Она прошла чуть вперёд, за ней неотступно следовала девчушка в тёмно-бежевом платье. Внучка?

Обернувшись на голоса и смех, я увидела, как на лужайку входит чуть ли не толпа. Маму пересмеивающиеся женщины проигнорировали, хотя она им поклонилась. Краем глаза я заметила, что старуха также безответно кланяется.

Присмотревшись, я отметила, что в «цветнике», как я мысленно окрестила новоприбывших, трое парней. Старшему вроде бы лет двадцать, второй был приблизительно моего возраста, и третий совсем парнишка, лет пятнадцать. Знакомых лиц ноль.

Пожалуй, мне будет несколько сложнее, чем я думала. Я то понадеялась, что новый мир отличается декорациями. Увы, ошиблась. И вывод напрашивается неприятный: я больше не могу полагаться на совпадения.

Лужайка продолжала заполняться людьми, которых я не узнавала, и вскоре их набилось под сотню. Запомнить кого бы то ни было нереально. Я мысленно плюнула, прекратила бесполезные попытки разобраться в калейдоскопе лиц и сосредоточилась на главном.

Иерархия.

Никакой толпы, как я подумала в начале. На лужайке был идеальный порядок, лишь замаскированный под хаос. Каждый появлялся в своё время, причём почти все прибывали со свитой, а некоторые и со слугами, которых я научилась отличать по более тёмным и простым одеждам. И не трудно догадаться, что, чем ниже положение, тем раньше ты должен явиться. Мы пришли первыми… Ругательства так и просились на язык, но я молчала.

– Лёси, – едва слышно выдохнула мама, привлекая моё внимание к происходящему.

Разговоры вокруг захлебнулись, и стало слышно, как шелестит листва и стрекочет кузнечик.

Со стороны беседки появились четверо. Впереди шло… роскошное платье. За обилием золота и яркостью тканей лицо женщины совершенно терялось, как, пожалуй, терялись и те, кто следовал за ней. Я лишь мельком отметила, что это мужчина постарше, парень лет двадцати пяти и женщина.

Четвёрка безликих клякс ещё не дошла, а все, кто стояли перед беседкой, склонились. Я торопливо скрючилась, повторяя за мамой, опустила голову. Теперь я могу рассматривать либо траву, либо мамин подол.

Секунды бежали. Я тихо радовалась, что поклон не реверанс. Хороша бы я была, если бы запуталась в ногах и шлёпнулась.

Долго нас мурыжить собираются? Да, я голодная, невыспавшаяся, злая, и меня раздражает, что из хозяйки собственной фирмы я внезапно превратилась в обитательницу шалаша, и придётся начинать с нуля. А ещё вазы с крышкой вместо канализации…

Словно в ответ на моё мысленное возмущение, мейстар, это, без сомнения, была она, заговорила:

– Поднимитесь. Сегодня первый из Дней Возрождения, истинно семейный праздник. Не стоит так строго следовать правилам, чувствуйте себя свободно.

Угу, ищите наивных дураков. Я расчётливо выждала и оказалась права. Первыми выпрямлялись те, кто стояли ближе к беседке. До нас с мамой очередь дошла в конце. Мы выпрямились одновременно со старухой, так и стоявшей неподалёку.

Когда я снова смогла видеть беседку, мейстар уже сидела на своей скамеечке, а бриллиантовое навершие на её шпильке разбрызгивало во все стороны слепящих солнечных зайчиков. С первого взгляда женщина вызывала во мне чувство гадливости. Возможно, я сужу по своим меркам, а мейстар всего лишь соблюдает протокол, но… Слишком уж лживым было её предложение отойти от правил.