Сегодня парень чуть отпустил себя и внезапно рассмеялся:

– Представляю лицо Фрея, когда ты ему вот это вручишь.

Отец-начальник ненадолго отступил, позволив себе чуть улыбнуться и подмигнуть сыну:

– Фрей будет доволен.

– Или исключит меня из школы тут же, и выгонит нас обоих, – подтрунивал Вадим.

– Не исключит, – отрезал отец. Тут же хитро прищурился и заявил: – Работаем на опережение, Вадим Андреевич. Используем стратегию «Хитрый ход».

– Что это? – простонал парень и мгновенно пожалел о своём любопытстве, предчувствуя скучные подробности.

– «Хитрый ход» – спецоперация по поимке преступника на живца, – подался в разъяснения отец.

Секунда, и он демонстративно вывернул к сыну запястье правой руки – на серебряной цепочке висела чёрная флешка. На таких носителях Верес-старший хранил важную для себя и работы информацию, закреплял выводы, отрабатывал ошибки, отмечал победы. Флешку всегда брал с собой, никому не отдавал. Не доверял, может. Носитель прикрывал сверху металлический жетон в тон цепочки. Вместе они синхронно болтались на руке отца и иногда напоминали о себе звяканьем. На жетоне было отчеканено: «Андрей Верес». Ну, без этого никуда. Как это папа, и о себе не напомнит, кто он есть. Тут любому из его круга без объяснений было понятно, с кем имеют дело. Умел он себя презентовать без лишних слов. Знал, что, когда и кому именно предъявлять. А Вадима самолюбие отца раздражало.

– Это, когда вы, спецы, подставляете ничего не подозревающего бедолагу, чтобы поймать преступника, – съязвил парень. – И поймаете, естественно. И будете поощрены. Только цена вашего триумфа – жизнь подставленного.

– Это, когда мы, спецы, с помощью грамотно разработанной, продуманной и утверждённой спецоперации, спасаем жизнь, тому бедолаге, который сам соглашается подставиться, – разъяснил отец, расширяя знания сына о собственной необходимости на службе. – Мы прикрываем и отбиваем, если требуется. И поймаем, ты прав. Это многолетний опыт, навыки, умение, сын. Это «Хитрый ход».

– Хитрый здесь ты, папа, – уколол Вадим, не принимая порядки властного родителя.

– Всё сказал?! – неожиданно резко бросил отец, смерив сына холодным взглядом. Сам же за него и согласился: – Всё. Разговор окончен.

Громкие слова непокорного мальчишки тут же сжались в недовольное сопение, а тонкое общение отца с сыном снова не выдержало давления обоих и оборвалось. Ложная мягкость предка отступила. Могло и полыхнуть. Парень в ответ промолчал и больше на папу не смотрел. Обещал ведь маме? Обещал. Отвернулся к окну. Вот только Верес-старший не молчал больше. Загорелось в нём обычное нудное планирование светлого будущего для преемника. Завёл он знакомую песню об образовании. Вот Вадим в десятом. Через десять минут в одиннадцатом. Ещё немного – экзамены и выпускной, институт. Первый курс, потом второй…

К стеклу с улицы прилипал дождь. Машину потряхивало, а капли кривило и утягивало вниз. Главу же семьи несло всё дальше и дальше. Вот уже дошли до званий, которые Вадим непременно получит, если больше, чем чуть-чуть, постарается и напряжётся.

Внезапно мимо проскочила грузовая фура с надписью «Спелые решения» и крупными тремя красными яблоками на забрызганном грязью боку. Следом ещё одна, копия первой. Тут Вадим оживился. Разве может рефрижератор везти яблоки. Мороженные, если только. Позади плёлся третий грузовик. Парень в зеркало заднего вида наблюдал. Почему-то не очень спешил третий «Спелый» со своими насквозь промёрзшими фруктами за коллегами. Нелепо как-то всё это было. Он улыбнулся сам себе.