Таких прозорливых и настырных девиц еще поискать!

Распрощавшись с кучером, мы потратили много времени на запутывание следов. Эта мера показалась мне излишней, но Лина энергично заявила, что никогда не угадаешь, с кем тебя могут свести духи в самый неожиданный и неподходящий момент.

Так мы пробирались какими-то проулками, засыпанными щебнем, мимо коптильного завода, от которого на нас пахнуло рыбой и прогорклым дымом, мимо плотничьих, кузниц и еще множества других подобных заведений, пока не вышли на темную и безлюдную площадь перед замком.

— Пришли, — сообщила Лина и оставила меня дожидаться, а сама побежала на разведку — узнать, ее ли знакомый заступил сегодня на дежурство.

Ожидая подругу, я поежилась. Все вокруг виделось желтым и выпуклым: изгибы брусчатых улиц, узкие переулки, трещины на стенах домов. Глянула на небо — черный бархатный полог начал бледнеть.

И вдруг мне послышалось, как каждый угол и каждый булыжник на мостовой закричали: «Держи воришку!»

Я застыла в ужасе.

Правда, через мгновение выдохнула с облегчением, сообразив, что это всего лишь игры разума. Я оперлась ладонью на шершавую стену, чтобы успокоить зашедшееся сердце. Страшно подумать, на какие дела можно толкнуть девушку, запугав и перед этим отобрав дорогие сердцу вещи. Между прочим, мои вещи! Впрочем, как ни называй происходящее, а мне предстояло обчистить королевскую кладовую.

Послышалась возня, и вскоре я увидела Лину. Она помахала мне рукой. Быстрым шагом я пересекла булыжную мостовую. Пробежала мимо каменного колодца посреди площади и оказалась у покрытой седым мхом стены с низкой черной дверью, обитой железом.

С усилием отведя створку, нам открыл молодой охранник. Я заметила, как у Лины дернулись уголки губ, она опустила голову и будто молча поблагодарила.

Тот только тихо спросил:

— Запомнила куда?

Указывая путь, Лина шла на шаг впереди.

Спустившись по ступенькам, мы попали в длинный коридор, освещаемый желтым и очень тусклым светом фонарей в железной оправе. Здесь все дышало прохладой. Каждый наш негромкий шаг отвечал гулким эхом. Длинный и мрачный коридор несколько охладил мой бравый настрой. Сердце разъедали сомнения и страхи десятками предположений «а если?»

А если поймают, то поверят, что не чужим добром прельстилась, а за своим пришла?

А если не найду то, за чем пришла?

А если вместо королевских кладовых мы по собственной воле направляемся в тюремные подвалы?!

В то же время мне не терпелось вернуться с бабушкиными подарками в свою лавку. Обследовать каждый сантиметр дома и убедиться, что он мне не приснился! Узнать, о каком посвящении говорила копия Армелиуса Остролиста и почему лавку считают магической. С любовью и нежностью подготовиться к появлению на свет моего островка спокойствия, где можно будет спрятаться от всех невзгод и неприятностей. Где я, наконец, начну колдовать в кухне, принимать посетителей, где мягкие бублики будут пахнуть тестом и кунжутом, где, попробовав глоток моего чайного сбора, людям уже не захочется хмуриться.

Размышления о лавке меня приободрили.

Мы остановились перед тяжелой железной дверью. Я отперла ее, с пронзительным скрипом отодвинув засов. Это оказалась просторная вытянутая комната без окон, залитая ярким светом желтого фонаря.

— Это она! — воскликнули мы в один голос.

От переизбытка чувств я едва не расплакалась.

Нас не обманули ложным маршрутом!

Теперь осталось отыскать книгу и банку с семенами.

И домой!

В кладовой пахло свежими продуктами. Правда, холод здесь стоял такой, что стоило мне войти внутрь, как кожа тут же покрылась мурашками.