той ночью…».

— Ладно, я расскажу. — вздыхаю я, поняв, что Иринка так просто не отвяжется, а потом обвинит меня еще и в том, что я задержала её, и она не успела заскочить в магазин за шампанским. — обещай, что комментировать это никак не будешь. Мне и без того плохо.

Ирка сразу успокоилась, перестала метаться по моей крохотной спаленке, и скрестила на груди руки. Шубку она не сняла, когда ворвалась ко мне, и сейчас явно испытывала дискомфорт, потея под пушистым мехом. Но в меня это вселило надежду — если не раздевается, значит, скоро упорхнет домой, встречать Новый Год со своим ненаглядным Мариком. Я хочу остаться одна, зарыться в любимый старенький плед, сшитый из лоскутков моей бабулей, и уснуть под «Голубой огонек».

— В общем, я тебе соврала. — я сажусь по-турецки, обхватив руками колени. — в ту ночь в клубе я лишилась девственности.

Иркины глаза округляются до неимоверных размеров, но я быстро добавляю, предотвращая поток её расспросов:

— Я даже не видела его. Мне завязали глаза, он делал со мной… — я сглатываю, на миг прикусываю губу. — такие вещи…

— Что он делал? — подает голос она, нахмурившись.

Я падаю на кровать навзничь и раскидываю руки.

— Бил меня плетками. Они были разные, гладкие, с множеством хвостиков, жесткие. Он говорил, как они называются, но я забыла. Потом мы почти занимались сексом.

— Почти? — удивляется Ирка, поддев мое колено ногой. — Он что, импотентом оказался?

— Да нет… — я закрываю глаза. — ему не нравятся девственницы. Он меня выставил вон.

— Вот козёл! — возмущается подруга, хлопнув ладошками по подоконнику. — и из-за этого урода ты теперь решила носа из дому не высовывать? Слушай, Авка, не глупи! Забродины тебя пригласили, поезжай, нечего сидеть тут взаперти! Я бы осталась у тебя, но мы с Марком…

— Да забей… Я не хочу отмечать никакой праздник, Ир. — прерываю я её сетования.

Иринке доверять можно, она не из болтливых, и не побежит на каждом углу рассказывать всем о моем позоре. А уж о репутации Господина мне вообще дела нет. Как мэр он вполне устраивает большинство наших горожан, ну, а личная жизнь не должна касаться никого постороннего, пока она не задевает интересы третьих лиц. Но слишком уж свежи воспоминания о страшных глазах Дениса, ведь он уничтожит меня, посмей я раскрыть рот.

— Я не пойму, тебе эта работа нужна или нет? Короче, поднимай задницу, идем наводить марафет! Платье я тебе привезла, прическу забацаем классную, и я тебя подвезу. 

В этот момент я готова убить Ирку за её энтузиазм, но спорить уже нет сил. Вяло поднимаюсь с кровати, и плетусь к зеркалу, напротив которого Ира ставит стул. Может, всё-таки признаться ей, что тем гадом в клубе был Забродин? Нет, она не поверит, подумает, что я просто пытаюсь найти предлог, чтобы не ехать к своим новым работодателям. 

Ладно, посижу часок, и исчезну, чтобы никогда туда не возвращаться...

4. Глава 4.

Денис

Я так задумался, что последний удар получился чересчур хлестким. Задумался или увлекся своими фантазиями о черноволосой красотке? Да какая разница. Сейчас я в тайной комнате, именуемой домашними секретным кабинетом. Входить сюда кому-либо, кроме него, строго запрещено, ни Полинка, ни Юля даже не догадываются, что на самом деле здесь творится.

Время ползет к восьми вечера, пора завязывать с играми — вот-вот вернутся жена и дочь. Я ведь обещал быть дома к девяти, и Юлька с Полиной поехали навестить его тестя и тёщу. За полтора часа пресытился сполна, Марго умела меня возбудить , с ней никогда не было проблем.

Да, в этот раз я перестарался, «оглаживая» и шлепая стеком по её мягкому животу и ягодицам, а виной всему чёртовы мысли о той крошке, новой училке Полинки. Я жестко хотел её, и не просто поиграть снова, как в ту ночь. И это было невыносимо, потому что противоречило всему — меня сжигало мучительное желание просто поиметь девчонку, даже без применения плеток и прочих «игрушек», оттрахать в рот, в сладкую вагину, и в зад тоже…