— Если Вас… Не устраивает моя кандидатура… — она что-то бормочет, и я стряхиваю наваждение, но воображение рисует, как мои руки бродят по её голому телу, сдирая одежду, мысли путаются в клубок сладострастных змей.

— Что? — хриплю я, её опасная близость и прелестная красота неумолимо лишают здравомыслия.

— У меня нет диплома. — потупив виноватый взгляд, шмыгает она носом. — но я уже преподавала музыку сыну Кузьминых. Рекомендаций тоже нет… Но мне очень…

Да о чём она, чтоб её…?!

— Мне очень нужна эта работа, Денис Евгеньевич.

Аврора

Выдохнуть я смогла, лишь когда он, наконец, выпрямляется. Кажется, что, еще чуть-чуть этой близости максимум, и я бы рассыпалась к его ногам кучкой пепла. Этот будоражащий запах мускуса и крепких сигарет, переплетенный с ароматом терпкой туалетной воды — ведь я уже ощущала его. А когда мужчина приблизился, рыча мне в ухо непонятные фразы, меня пробила мелкая дрожь. Это же с ним я была… В ту ночь.

Накатывает понимание того, что я не сошла с ума, передо мной действительно он, Господин. Глаза мои невольно бегут по его сильной подтянутой фигуре. Под распахнутым на груди черным пиджаком дорогая синяя рубашка, верхние пуговицы её расстегнуты, и под ослабленным галстуком видна загорелая шея. На миг, смежаю вдруг отяжелевшие веки, зажмуриваюсь, пытаясь привести дыхание в норму, а память коварно подкидывает постыдные образы.

« — Девственница? Солги...»

Губы пересыхают так, что страшно облизнуть, чтобы не лопнула кожа. Забродин сверлит меня ненавидящим взглядом, неужели тоже узнал? Сдавленно вырывается нервный смешок, ладошки вспотели, и я еложу ими по гладкой стене, а между ног предательски вспыхивает огонь.

« — Удовольствие, детка, часто граничит с болью.»

« — Хочешь, чтобы я тебя трахнул или бил?»

В эти тянущиеся, как вязкая масса шоколада, секунды, я остро чувствую, что он хочет меня ударить. Избить до полусмерти, растоптать, уничтожить. Чем же я так вызвала его ненависть? Может, он испугался, что я расскажу его жене о том, что он со мной сделал? Невыносимо смотреть в эти страшные, налитые кровью, глаза. Сейчас они уже не безмятежного серого оттенка, а похожи на мокрую сталь. Опасные глаза, обещающие мучения.

Боже, да ведь, и правда, уничтожит, посмей я раскрыть рот о пагубных развлечениях при его тихоне жене! И теперь я осознаю, что именно заставило его так бурно отреагировать на мое появление. Какая нелепая и ужасная истина — мэр города, оказывается, извращенец, предпочитающий грязные игры в постели. Очень сомневаюсь, что Юлия принимает участие в отвратительных забавах супруга.

— Какая еще работа? — не слишком дружелюбно осведомляется Денис, резко запустив пятерню в густые темные волосы, постриженные канадкой.

— Юлия Анатольевна искала учительницу музыки для вашей дочери. — в горло будто насыпали стекла, и я мучительно кашляю. — моя подруга посоветовала мне попытать удачу.

Он недоверчиво взирает на меня. Сканирует лицо, наверное, красное от ужаса и смущения, медленно передвигает взгляд ниже, на мою неровно вздымающуюся грудь, и мне хочется незамедлительно исчезнуть.

— Так ты — педагог, что ли? — говорит это так, словно выплевывает, и пристально разглядывает мои ноги.

И в этом простом вопросе неприкрытое презрение, которое я примеряю на себя. Бежать отсюда, немедленно бежать, я больше не в силах выдерживать напряжение. Какая работа, я не смогу находиться в этом доме, как и не смею поднять глаза на Забродина. Меня всё равно не возьмут, он этого не допустит, я же прямая угроза его репутации и семейного счастья. А Юля, знает ли она о тайном пристрастии её мужа?