— Ты можешь не приближаться ко мне? — хотела гневно процедить, а говорю с томным придыханием.

Проклятье!

Малин, как назло, остановился в жалком шаге от меня, щедро одаривая своим запахом.

Прикрываю веки, сжимаю кулаки.

Ненавижу. Тебя и чертову истинность.

На темном полотне яркими вспышками пробиваются картинки. Нечеткие короткие фрагменты доставляют головную боль, не добавляют понимания.

— Слабый запах, — Малин игнорирует мой выпад. — Что сделала?

Пусть голос меня предает вместе с телом, взгляд точно не обманет. Жаль, не умею им убивать.

— Крем. Тебе тоже не помешает. От тебя разит… — выдыхаю яростно, надеясь прогнать из себя Малина.

Сладкая истома в животе стремительно набирает силу, заставляя впиваться ногтями в ладони.

— Как ты после вчерашнего?

Сам вопрос и его смысл ввергают в ступор.

Как я? Отвратительно! Я не представляю, что произошло!

В ответ на это виски пронзает болью, перед зажмуренными глазами мелькают кадры истинного безумия…

Кажется, меня шатает. Горячие ладони придержали за талию и спину.

Горячие… его…

Тело довольно отозвалось, выгнулось, стремясь прильнуть к желанному объекту. Кусаю губу, сдерживая жалостливый всхлип.

Я не могла сама запрыгнуть на него. Наслаждаться прикосновениями. Гореть под руками Малина.

Что за несправедливость? Я не хочу его! Почему идиотская химия сильнее разума?!

Распахиваю глаза, с сожалением и одновременно дикой радостью смотрю на собственные пальцы, сжимающие бока Малина.

Бесполезный контроль. Совершенно.

Я вообще хоть что-то решаю в своем же теле?

— Это надо прекратить, — цежу глухо. — Избавиться от нее. Разорвать, растворить, — что угодно!

— Как раз об этом, — над ухом зашелестел шумный вдох.

От этого звука колени дрожат, подкашиваются в очередной раз. Малин не дает упасть, продолжая удерживать.

Потребовать отпустить или сохранить устойчивость?

Сложный выбор. Я могу опереться на стену.

Тело запротестовало тошнотой.

— Я договорился о встрече с Кристмалом. Он будет ждать нас после пар.

Воодушевляющая новость. Прекрасная! Одно мне не нравится…

— Нас? — сминаю в кулаках рубашку на груди Малина. — Я не ослышалась?

— С тобой одной он разговаривать не станет, — великодушно поясняет столичный не без иронии.

Да, конечно. Сама могла догадаться. И все же…

— Я с тобой не поеду, ты воняешь.

— Я тоже знаю запах истинности, и это не вонь.

— Неважно, — шипение змеей входит в привычку. — Я не хочу тобой дышать.

Особенно когда хочется не просто дышать, а еще и чувствовать. И желательно всего. Целиком. Без исключений.

Взвыла бы, но тогда доставлю радость окружающим. Сочтут воплем отчаяния и будут правы.

— Тебя не пустят в Желтый без сопровождения, — Малин тоже дошел до раздражения.

Черт! Амок, столица безумных ограничений.

И что делать? Отказаться от встречи с вероятным спасением ради собственного комфорта? Тогда это истинное проклятье никуда не денется.

— Ладно, — я едва не рычу, соглашаясь, — но ты воспользуешься моим кремом.

Пальцы поддевают подбородок. Мне не нравится смотреть в бледно-желтые глаза снизу вверх.

— Мазаться неизвестной дрянью?

— Я мажусь. Жива, как видишь. И ты не помрешь. К сожалению.

Малин обжигающим прикосновением отцепил мои руки от своей рубашки.

— Принесешь после занятий в первую комнату, — отступил на шаг.

— В твое логово? Ни за что.

— Предлагаешь мне идти к биомусору?

Слово в его исполнении режет уши.

— Прогуляешься, не сломаешься.

Столичный приподнимает брови.

— Я согласился на крем.

И что? Пошел на сделку с самом собой? На компромисс против воли? Действительно, значимое событие: Малин и снисходительная уступка.