Думаю, что сейчас мама начнёт читать нотации, но она только гладит меня по плечу.

– Ну, Диан, может когда-нибудь получится?

– Ну не сейчас точно, – упираюсь я до последнего.

– Тогда не сейчас.

С такими словами мама меня и отпускает.

В этот раз от атаки Таси я уворачиваюсь, даже нахожу силы рассмеяться и ввести её в ступор.

– Ну чего?

– Ты сказала родителям что-нибудь?

– Пока нет… – хочу отвести взгляд, но отвести – значит, проиграть. – Сегодня скажу. Я у папы взяла одну, и мне это реально помогло.

– Ну вот! Значит, лекарство есть.

– Значит, есть. Только если буду брать без спроса, будет хуже.

– Поэтому тебе надо всё рассказать. Если ты будешь молчать, до добра тебя это не доводит. Ты же знаешь?

– Ну да, так во всех фильмах и сериалах было.

В школе я пишу речь на листочке, как бы подступиться, как сказать, что именно сказать, чтобы звучать более убедительно. Пока пишу, а учитель вырисовывает теорему на доске, сзади меня зовут.

– Что? – тихо спрашиваю я, оборачиваюсь.

– Ничего.

– Ну ты же звал?

– Нет.

– Дин, никто тебя не звал, – говорит Тася, только бы учитель не услышал, а я роняю ручку.

Голос, который зовёт меня шёпотом, на ухо. Я наклоняюсь и замираю. Как он сюда пробрался? Как? Я теперь слышу галлюцинации не только во сне?..

– Диана. – Я со страхом поднимаю глаза, и это не учитель. – Я буду везде, тебе не сбежать. От кого угодно, но не от меня.

Я распрямляюсь и кладу ручку, а листок с расписанным планом складываю пополам. Чувствую, как рука голоса скользит по моему плечу, там, где была рука мамы, и её успокаивающие прикосновение вспомнить не могу.

– Мы будем вместе, пока твоя жизнь не закончится.

– Дин? Дин? – тормошит за ногу Тася, и я прихожу в себя.

Страшный мираж, наваждение, от которого не скрыться, но я его слышала, я его чувствовало. Оно здесь. Оно существует. Преследует меня даже в школе. Даже здесь, куда раньше не совалось!

– Голова поплыла, – шепчу я и закрываю глаза, а самой хочется плакать.

На перемене я убегаю в туалет и закрываюсь в кабинке. Делаю лишь один вздох и слёзы градом сыпятся с лица. Я стучу зубами и зарываюсь в волосы пальцами.

Почему? Почему я схожу с ума? Что я сделала? Почему? Потому что со Стёпой постоянно кусаюсь? Потому что не общаюсь с папой? Так папа тоже со мной не общается… Потому что я не кручу романы с мальчиками, не крашусь? Почему я должна отвечать за какие-то там грехи предков? Почему? За что? Что сделал папа? Что сделал дед? Почему я? А почему не папа тогда? Не Стёпа? Почему я? Именно я должна сходить с ума? Скажу им об этом, и они решат, что я свихнулась… нельзя, Тася, нельзя… Никакие слова их не убедят в том, что со мной всё в порядке… а я ведь не в порядке…

Я трясусь и всхлипываю, растираю лицо и слышу, как заходят девочки, болтают, смеются, а потом прислушиваются ко мне, и я затихаю. Стараюсь затихнуть и перестать икать.

– Дин?! – врывается Тася. – Дин, ты тут?! – орёт она на весь туалет. – Привет! – говорит она знакомым. – Ну, Дин! Я знаю, что ты тут. Что случилось? Ты же знаешь, ты мне можешь рассказать.

Рассказать могу, а что это исправить? Что, станет лучше? Голос уйдёт? Уйдёт обратно в сон, а потом в бездну, из который выбрался? Только если я скажу?.. Я уже рассказала, а он выбирается только дальше и дальше, он уже здесь, в школе.

Я открываю дверь и стакиваюсь с Тасей, с её строгим, но жалостливым взглядом. Она обнимает меня, а я продолжаю плакать. Никто не мешает этой сцене, и мы прогуливаем следующий урок. Она покупает мне булочку с маком и сок, и мы сидим под лестницей, где нас бы не заметили.