Под подъездным козырьком оглядываюсь – он стоит на том же месте и смотрит вслед. Это очень трогательно. Но ощущение слежки никак не проходит.

Скольжу взглядом по ряду оставленных на ночь машин. Сердце ускоряется.

Ныряю в подъезд, поднимаюсь на четвертый этаж и выхожу из лифта там, а не на своем. Подкравшись к окну, смотрю вниз.

Сначала вижу, как Франческо вызывает машину. Дождавшись, садится в салон и уезжает. А потом…

Сердце обрывается, когда другая машина зажигается фарами почти сразу. Все очарование вечера мигом осыпается, как плохо приклеенные блестки.

Еле сдерживаюсь, чтобы не набрать, только не Франческо, а Серебрянского. А еще вот сейчас жалею, что не дала итальянцу себя поцеловать.

Я поднимаюсь в квартиру в ужасном настроении. Вместо того, чтобы парить над землей, бешусь до трясучки. Благодарю Элеонору, целую в носик спящего Тимку. Еле засыпаю, а очередное мое утро снова начинается со звонка.

– Доброе утро, Виктор, – по моему голосу должно быть слышно, что принимать в восемь часов звонки от начальника – далеко не предел моих мечтаний. Но Виктора это, кажется, не заботит.

– Агата! – Он обращается ко мне громко. Даже истерично. Я уже молчу о том, что не здоровается. – Ты что натворила, Агата?! Я же просил тебя просто показать человеку город! Составить ему приятную компанию! А ты…

Резко поднимаюсь в кровати и со страхом прокручиваю в голове события прошлого вечера. А что я? Разве я сделала не то, о чем меня просили?

– Виктор, что стряслось? – Спрашиваю спокойно, но шефа это не впечатляет. Он пыхтит в трубку. Слышу, как громко плюхается в кресло. Нервно стучит чем-то по столу.

– Я просил тебя расположить к нам Франческо Муратори. Расположить, Агата, а не запугать!

– Вчера всё было хорошо, Виктор, я не понимаю…

– Вчера всё было хорошо, а сегодня утром он звонит мне и говорит, что работать с нами не будет! Что он не привык получать угрозы. Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Я захлопываю рот и делаю один за другим глубокие вдохи. Виктор ждет какого-то ответа, но его не будет.

Объяснить я не хочу ничего. А вот придушить кое-кого – очень.

Бессильно бью кулаком по постели, скидываю входящий и зло шиплю:

– Ненавижу тебя, Серебрянский!

17. Глава 17

Я безумно зла на бывшего мужа. Впервые за долгое время я хорошо провела время с мужчиной, впервые меня кто-то по-настоящему заинтересовал, я предвкушала интересную совместную работу, но Серебрянский все уничтожил в одно мгновенье.

— Агата, тебя шеф просил к нему зайти, как только в офис явишься, — произносит Илья, когда я занимаю свое рабочее место. Взгляд его полон сочувствия. Наверное, уже все в курсе, что из-за меня Франческо отказался от сотрудничества.

Я тяжело вздыхаю.

Подхожу к двери Виктора, негромко стучу. Заглядываю внутрь.

Он сидит за рабочим столом, хмурится, внимательно изучает какие-то бумажки.

— Звонил Серебрянский, — сообщает, словно в его обязанности входит отчитываться передо мной, а не наоборот. Поднимает на меня взгляд, хмурится, смотрит недовольно. — Сказал, что пришлет на неделе другого океанолога. Плотницкую из института океанологии.

Похоже, мои подозрения подтверждаются.

В этот раз Игорь на роль океанолога выбрал женщину.

Просто прекрастно!

Так хочется высказать ему все, что я о нем думаю, с трудом держу себя в руках.

— Хорошо. Это все, что вы от меня хотели? — спрашиваю, изображаю из себя самого послушного и трепещущего перед начальником работника.

— Да. Не знаю что там между вами с Франческо произошло, но в этом была и моя ошибка. Решил вдруг, что могу посодействовать тому, чтобы ты устроила свою личную жизнь, ведь Артур просил присмотреть за тобой. Но, похоже, зря.