Обычно Ран сначала идёт к своему брату – императору Имрияса, но сегодня впервые он нарушил эту традицию и пришёл ко мне. Причина мне уже известна.

Я встаю машинально, как дрессированная собачка. Приседаю в реверансе, опуская взгляд:

– Муж мой, ты вернулся.

2. Глава 1.2

Регаран молчит, глядя на меня, а затем подходит ближе. Чёрная железная перчатка ложится на мой подбородок, обхватывая его. Муж притягивает меня к себе. Сталь холодит и слегка царапает кожу.

Я чувствую, как внутри всё сжимается. Лёгкий укол паники прокатывается от сердца к желудку, а кожа под металлическими пальцами мужа словно покрывается инеем.

Но внешне я остаюсь беспристрастной. Приподнимаю подбородок чуть выше, несмотря на хватку. Гляжу Рану прямо в глаза.

– Я всегда знал, что ты покажешь своё истинное лицо, Мира. Но думал, ты заведёшь любовника на стороне. Трахаться с моим племянником на двенадцать лет тебя младше... Даже для таких, как ты, это низко.

Грудь обжигает обидой. Несмотря на годы жестокого ненавистного брака, я всеми силами пыталась поддерживать хотя бы видимость уважения. Пыталась сохранить достоинство.

– Для таких, как я? – я подаюсь назад, отталкивая руку Рана и бросаю на него полный ненависти взгляд. – Вот что ты думаешь обо мне? Я заботилась о твоих племянниках, делала для них всё, пока ты постоянно был в разъездах!

– Настолько старалась сделать всё, что запрыгнула в койку к мальцу? – рычит он, надвигаясь на меня. – Хотела подготовить его ко взрослой жизни, варийская шлюха?

Я делаю несколько шагов назад, пытаясь скрыться от мужа.

– Я не спала с ним, клянусь Вечным Пламенем и Первыми Драконами. И готовить его ко взрослой жизни не нужно. Он уже столько девок подпортил, начиная с шестнадцати лет, что наверняка потерял им счёт. Не мне тебе рассказывать о том, что творят юные драконы его положения, – чеканю я.

Регаран надвигается на меня, хватает за руку и резко разворачивает, прижимая к себе спиной.

Я дрожу, чувствуя прикосновение его железной перчатки к животу. Второй рукой он берёт мою руку и поворачивает её к свету. Он скользит по метке истинности, уродливой кляксой чернеющей на нежной коже запястья.

Я ненавижу эту метку, определившую однажды мою судьбу. Именно она связала нас с Раном, лишив возможности выбора.

– Это означает принадлежность, – негромко говорит он, сжимая мою руку почти до боли. – Ты – моя собственность.

– Я – твоя истинная и жена, – горько отвечаю, обмякая в его руках. – Но для тебя это всегда было пустым звуком. Твоя настоящая любовь – война.

Неожиданно резко Ран отпускает меня, я едва не падаю, но сохраняю равновесие и разворачиваюсь, выжидающе глядя на него.

– А чего ты хотела? Любви? – насмешка в его голосе обжигает щёки стыдом.

Я знаю, что не так красива, как белокурые куколки, в которых течёт драконья кровь их предков, не столь желанна, да и не столь покладиста. Вряд ли мной можно хвастаться на приёмах, как это любят делать другие высокородные драконы со своими жёнами.

Я пережила это всё, и меня больше не терзает стыд за то, что я другая.

– Я человек, Ран. Да, во мне нет драконьей крови, но я живая. С сердцем. И у меня есть достоинство. Я не просила любви, я просила хотя бы уважения.

– Достоинство? – усмехается он. – Ты стоишь по горло в дерьме, и всё ещё держишь голову, как королева. Ты всегда считала себя лучше других не так ли, Мира? И всегда жаждала мужского внимания. Сколько раз я тебя предупреждал? Говорил, что убью любого, кто посмеет прикоснуться к тебе.

Ярость в голосе Рана набирает обороты, а я подавляю горький смешок.