Муж медлит пару мгновений, прижимаясь вспотевшим лбом к моей шее, а затем откатывается и рывком поднимается с постели.

Он встаёт, не глядя на меня. Молча. Резко поднимает с пола брюки, натягивает их одним уверенным движением, потом накидывает рубашку на плечи, даже не застёгивая.

Я лежу, зарывшись в смятые простыни, искоса поглядывая на него. Всё тело горит.

Вдруг вижу, что Ран просто уходит, и это довольно странно. Обычно он предпочитает несколько раз за одну ночь.

Он закрывает за собой дверь, а я ещё какое-то время лежу, тупо уставившись на неё. Жду, что он вернётся, чтобы продолжить, но этого не происходит.

Метка на руке почему-то странно пульсирует и жжёт.

Не дождавшись мужа, я проваливаюсь в беспокойный сон с одной единственной мыслью, которая вытесняет даже волнение перед завтрашним отъездом.

Пожалуй, эта близость была самой странной за последние годы нашего не менее странного брака.

12. Глава 5

Я просыпаюсь вместе с рассветом и ещё какое-то время лежу, разглядывая потолок.

До сих пор не могу поверить, что скоро вернусь домой.

Несмотря на двенадцать лет жизни при дворе, моё сердце всегда было там – среди бесконечных равнин Эшры. Как бы я ни пыталась полюбить Валмирис – столицу драконьей империи, всё равно их мир мне чужд.

Громоздкие дворцы из тёмного камня, холодные приёмы, лживые вежливые улыбки… это всё не для меня.

Я буду скучать лишь по дому, ставшему моим прибежищем. Хотела бы сказать, что и по детям, которых растила, но последние события оставили слишком глубокие раны на моём сердце.

Когда-то я думала, что дала племянникам мужа всё. Я учила их различать добро и зло, быть выше сплетен и придворных интриг. Но, видимо, где-то допустила ошибку. Или просто переоценила собственные силы. Как оказалось, даже в их глазах я лишь дикарка из Эшры. И всегда ею была. Куда уж мне до драконов.

Теперь у меня нет иллюзий.

Элли и Тей сделали выбор.

Встаю с кровати и смотрю на себя в зеркало. На шее, ключицах, груди – яркие следы прошлой ночи. Бёдра ноют, Ран слишком сильно сжимал их.

Вопреки моим вчерашним опасениям, я не чувствую себя уязвленной или сломанной. Скорее внутри дрожит предвкушение свободы.

Я заплетаю волосы в причёску, умываюсь прохладной водой, надеваю простое, но элегантное платье – серо-лавандовое, с высоким воротом и длинными рукавами, чтобы скрыть оставленные мужем метки. Приведя себя в порядок, я спускаюсь по лестнице, шаг за шагом осознавая, что этот дом больше не мой.

Внизу пахнет хлебом и мёдом. Слуги уже накрыли завтрак, и я направляюсь к столовой, едва слышно ступая по мраморному полу.

Когда подхожу к двери, слышу, что изнутри доносятся голоса.

– …он же совсем один, Эллин. Такой мужчина не должен оставаться без женщины даже дня, – звучит ленивый, насмешливо-сладкий голос Селии.

Выходит, она ночевала в особняке?

– Только не вздумай бросаться на дядю, едва Мира ступит за порог, – фыркает моя воспитанница. – Ещё даже не подписаны бумаги о разводе.

– А мне и не надо бросаться, он сам скоро на меня бросится после двенадцати лет с такой, как она, – смеётся Селия, а затем понижает голос. – Вчера я вышла ночью из комнаты в сорочке и халате поверх неё, хотела прогуляться. И что ты думаешь… я встретила Верховного Маршала! Он был почти голый, рубашка была расстёгнута! Он окинул меня таким голодным взглядом, ах! Ты бы видела, как он на меня смотрел! Такой дикий… Я побоялась, что он не сдержится, а ведь потом придётся жениться…

Я замираю. Сердце бьётся глухо, медленно.

Горечь заполняет горло, как горькое вино. Но я глотаю её, как и всё в последнее время – молча.