Это стало началом нашего более тесного знакомства с Иваном Гордеевым, а также взаимоотношениями в начальственной семейке. Николай Давыдович недолюбливал увлечения сына, причем неспроста. Ваня умел тратить деньги с чувством и вкусом, то были отцовские сбережения, и вполне справедливо, что родительское недовольство копилось, как газ в закрытом помещении, а затем — рвануло. Неожиданно было лишь то, что катализатором стал не кто иной, как Сергей Новийский, на первый взгляд не имеющий к Гордеевым никакого отношения. И все же факт оставался фактом: сын не оправдывал возложенных ожиданий, отец все еще надеялся это исправить, ибо вложено в него было немало.

Когда Ваньке исполнилось восемнадцать, он уехал учиться в Москву, в МГУ. И на какой бы вы думали поступил факультет? Ну конечно, государственного управления. Николай Давыдович меньшего бы не позволил! Однако вместо того, чтобы грызть гранит науки, разгильдяй закрывал сессии с горем пополам, а сам страдал разного рода экстремальной ерундой: осваивал искусство серфинга (не в Москве, разумеется) и рафтинга, гонял триатлоны, постигал боевые искусства… Закончив университет, с подачи (и блата) отца он поступил в аспирантуру, но диссертацию писал то ли в самолете между прыжками с парашютом, то ли в Китае, куда они с друзьями рванули на взятом напрокат джипе. Разумеется, научные достижения были скромнее.

По горячим следам стертых протекторов явился тот самый ультиматум: если учиться не желаешь, то иди работай! Потому Ванька сменил наряд на официальный, а также обзавелся рабочим столом в кабинете справа от приемной, некогда спроектированном именно под него — наследника «ГорЭншуранс». Так нас и свело на одном этаже. Будто мне было предначертано влюбиться в самого красивого мальчика из всех, кого я в жизни повстречала.

Если вы меня спросите, я долгие годы считала, что Иван Гордеев как ветряная оспа: один раз переболел, и до конца жизни свободен. Так бы я утверждала и дальше, если бы с меньшим размахом отметила свой собственный развод.

***

История супружества Новийских была странной. Притом что сам он являлся далеко не глупцом, в жены себе выбрал идиотку. И я не из ревности к бывшей, просто иначе не скажешь. Юлия была красивой блондинкой, способной вскружить голову, и многого от нее не требовалось: нужно было всего лишь поменьше думать о себе и чуточку помогать мужу, но разве она могла? Она отказывалась встречаться по вечерам с друзьями Сергея, оставляя его одного среди парочек, не желала портить безупречную фигуру рождением ребенка, тратила и тратила деньги, безостановочно чего-то требовала, уверенная, что такой красавице мир должен. Она так любила себя, что ни на кого другого не находила времени. Закономерно, что однажды, не выдержав, Новийский решил, что с такой женой он успеха не добьется. И решил сбросить балласт.

В тот момент, когда не слишком счастливый Ванька переступил порог приемной, я гуглила информацию о злосчастной Юлии, и, продолжая прятаться за монитором, постаралась сделать вид, что не заметила его появления. Мне было ужасно страшно почувствовать себя такой же дурой, как прошлый раз. Только когда Катерина вслух поприветствовала гостя, я якобы вздрогнула от неожиданности и подняла голову.

Глупо, конечно, но я понятия не имела, как вести себя в обществе этого парня. Он мне пугающе понравился еще при первой встрече, один раз даже (стыдно признаться!) приснился. И, может, было бы лучше, если бы мы больше не встречалось. Подождала бы я его и забыла… но Иван пришел, а вместе с ним — ощущение какой-то натянутой полноты. С Катериной, Гордеевым и всякими замами было скучно, но легко. Однако стоило Ваньке переступить порог, как мир заиграл новыми красками и появились какие-то ожидания. И я ко всему этому не была привычна, даже готова не была. Свалившийся на меня клубок чувств всерьез дезориентировал, а ведь более неподходящего момента было не сыскать! Мне следовало доказать, что я заслуживаю места помощница Николая Давыдовича, о каких чувствах могла идти речь?