— Значит, мир? — отвлек меня от размышлений Ванька, протягивая руку.

Я пожала ее, не став раздумывать дважды. В конце концов, я ничего не имела против мира с сыном начальника. Но была какая-то своеобразная ирония в том, что нас с Иваном Гордеевым свел ближе человек, впоследствии ставший моим мужем.

6. Глава 5

Несмотря на первое впечатление, Новийский исключительно порадовал, когда без дополнительных вопросов согласился установить в телефон супруги приложение для слежки по GPS, а в качестве бонуса скопировал все данные из списка контактов. Ванька, правда, был не в восторге: сказал, что неплохо бы иметь доступ к сообщениям и соцсетям, но я его урезонила. Разве того, что имелось, было недостаточно? Я еще, кажется, сказала, что не может быть Юлия Новийская такой дурой, чтобы переписываться в соцсетях с любовниками, а потом оставлять телефон в доступном для супруга месте, но с последним, вероятнее всего, ошиблась.

Наверняка вы видели репортажи, в которых светские львицы с обесцвеченными прядями, накладными ресницами и в мехах вышагивают от бедра между салонами красоты. Этот собирательный образ воплощала в себе Юлия Новийская. С лицом, застывшим в маске непоколебимой скуки, она прилагала множество усилий, чтобы занять свои ничем не обремененные будни. И я могла это понять: если твоя единственная цель в жизни — быть красивой, то тут, пожалуй, взвоешь. Но отчего ж было не заняться хоть чем-то полезным? Почему единственное, что ее волновало в этой жизни — встречи с подружками и собственная персона? Почему при условии, что они с Новийским подходили друг другу, как два сапога, Юлия считала это несущественным и не делала попыток сохранить брак, обеспечивавший все ее нужды? В общем, я это к тому, что ума у нее было явно не в избытке.

На контрасте особенно остро чувствовалось, как кипела моя собственная жизнь. Просыпаясь каждое утро, я мысленно выстраивала в голове последовательность необходимых действий, среди которых значились и такие банальности, как растолкать соню-Лонку, пока соседи не заняли душ, так и необходимость перепроверить собственную информацию по делам Гордеева. И мне эта круговерть нравилась, в ней я чувствовала себя живой и нужной. События менялись так быстро и приятно, что ощущение причастности кружило голову, пьянило.

Где-то к середине третьей недели испытательного срока, я сидела в машине Ваньки около салона красоты, где проходила комплекс процедур неугодная жена будущего политика. Это был первый раз, когда мы решили пойти на некий контакт с окружением «жертвы», чтобы хоть что-то выяснить. Потому Ванька пошел к администратору салона разыгрывать безнадежно влюбленного поклонника красавицы и разведывать почву: как часто появляется, какие предпочитает процедуры… Разумеется, мое присутствие процессу бы только помешало, поэтому я занялась делом из папки Олеси Александровны, активно тратя мобильный трафик на телефоне. Гордеев отдал мне материалы на доработку, и я очень беспокоилась: уже была назначена дата слушания, а заданию все еще был присвоен низший приоритет.

— Держи, — передал мне Ванька два стаканчика кофе, залезая внутрь салона авто.

— Ты мой герой, — простонала я, хватаясь коробку с теплыми стаканчиками. Даже ручку уронила — было не до нее. — Боги, это чудесно.

Захлопнув дверь, парень усмехнулся:

— Боги? Ты у нас язычница? — пошутил, забирая у меня кофе.

— Нет, просто единственный наделенный суперсилой человек, в которого я верю — я сама.

Ванька рассмеялся, будто не поверив, а я пожала плечами и отвернулась, смутно подозревая, что не соврала ни словом. Разве что с суперсилой немного перегнула, но отчего бы не назвать ею мое ослиное упрямство, толкающее раз за разом вперед?