Я закономерно удивилась специфичному решению, но согласно закивала под пристальным вниманием двух пар глаз. Отвернувшись, Новийский постучал пальцами по подлокотнику кресла и сказал:

— Знаете, Николай Давыдович, я подумывал его убрать. Из опасения, что весьма тесное знакомство с Шульцевым может негативно отразиться на моей политической карьере.

В тот миг я присмотрелась в Новийскому повнимательнее. Мне хотелось увидеть в нем хоть что-нибудь выдающее политика, но нет: выглядел он в точности как обычный начальник, разве что слишком молодой. Текли минуты, Новийский задумчиво водил пальцами по губам, никто не вмешивался. Внезапно он решительно опустил обе руки на подлокотники кресла, сразу став как-то больше и значительнее и твердо сказал:

— Я дам показания против Шульцева, но при одном условии.

Судя по виду начальник, на меньшее и не надеялся.

— Сразу после моих показаний вы, Николай Давыдович, как отличный юрист лично займетесь моим разводом. И не оставите моей супруге ни копейки заработанных мной денег!

А вот к этому Гордеев оказался не готов. Его вытянутое лицо я не забуду до конца жизни.

Думаю, вы спросите, как мне хватило ума после такого вот заявления выйти замуж за Сергея? Ну, скажу вам откровенно, в тот день он и меня не впечатлил. Совершенно.

Когда мы вернулись в «ГорЭншуранс», начальник все еще лютовал, а я мечтала о корвалоле. Поездку мне обеспечили адскую. То ли Новийский так повлиял, то ли Астон Мартин для приличной манеры вождения не покупают, но Гордеев ехал так, что мне захотелось выйти на каком-нибудь светофоре и добраться до офиса на метро.

И когда мы шли в приемную, я чувствовала себя героиней фильма «Дьявол носит Прада» в том моменте, когда ассистентка бежит за начальницей, записывая слова вплоть до междометий, а все вокруг прячутся, дабы миновать праведного гнева.

— С какой стати я теперь занимаюсь бракоразводными процессами? — громко возмущался Гордеев. — Он думает, что кроме него никто не может дать показаний в суде? Потомственный аристократишка, никогда не упустит своей выгоды!

Мы вошли в кабинет, и Николай Давыдович с такой силой дернул на себя ручку шкафа, что тот покачнулся.

— Найдите мне весь компромат на эту… Юлию Новийскую. С кем спит, куда спускает деньги, с кем пьет космополитен за завтраком, что нюхает и так далее.

— Я? — переспросила, опешив.

— Ну не я же! Вам работа нужна? Что-то я не заметил особенного рвения! По итогам вашего испытательного периода у меня должно быть полное досье на эту женщину. Если его не будет… — Он сделал многозначительную паузу, и я сглотнула ком в горле. — И, кстати, про текущие дела не забывайте!

Это было до обидного несправедливо, я даже пожалела, что вылила воду не на того Гордеева. Дела наваливались, я честно пыталась с ними разобраться, но количество свободного времени все сокращалось и сокращалось. Нет, множества глобальных проектов не было, но в рамках одной лишь папки Олеси Александровны приходилось дозваниваться до целой кучи людей и находить видео. Некоторые оказались удалены, и пришлось воспользоваться помощью Егора. По блату, разумеется, ведь начальник не выделял мне в помощь консультанта из IT-отдела.

— Катерина, звоните моему сыну. Пусть берет необходимые вещи и приезжает сюда. Стол его уже ждет не дождется. Он все говорит, что ему скучно копаться в бумажках, так вот пусть помогает Сафроновой рыть компромат, авось из двоих что путное получится. Покатался по Китаям, и будет. Пора за голову браться, а то слишком хорошо живет, — грозно закончил начальник и скрылся в кабинете, с чувством хлопнув напоследок дверью.