"

Голос был в голове. Или… под кожей. Он не принадлежал ничему человеческому. Цзяолин зарычала даже сквозь духовную связь.

"Он… говорит. Даже я не слышу полностью. Уходи, Андрей. Не сейчас. Он ещё не весь проснулся. Но скоро."

– Тогда у нас мало времени. – Выдохнул Андрей и пробил последний барьер выхода из долины…

Когда он наконец вернулся в пределы укреплённой долины, которую с Цзяолин и печатями они превратили в укрытие, небо над горами было медным. Линии облаков – резкими, как следы когтей. Воздух дрожал, как будто даже само пространство чувствовало движение пробуждающегося Буйвола. Цзяолин, уже в облике восточного дракона, спустилась с утёса.

"Он не идёт. Пока нет. Но когда придёт – мы не сможем уйти."

Андрей взглянул на Сердце Духа Ясеня, что мягко пульсировало у него на груди.

– Мы уже идём по их следам. Осталось понять, сколько их всего… и кто именно был запечатан…

…………

Влажный туман висел над топями, как гниющее покрывало. Воздух был тягучим, и каждый вдох оставлял во рту ощущение сырости и старого металла. Луна, скрытая за пеленой облаков, освещала лишь очертания. Звуки птиц давно исчезли. Насекомые замерли. Даже корни в болотной воде – замерли.

Словно здесь уже давно ничего не дышало. Андрей стоял на вершине полузатопленного каменного идола – старого, сломанного алтаря, некогда воздвигнутого неизвестной сектой. Под его ногами в воде мерцали слепые глаза масок, оставленных паломниками, исчезнувшими без следа.

Именно в этот миг началось движение. Сначала – вода вздрогнула, как если бы под ней пробежала тень. Потом земля под его ногами загудела, словно низкий колокол ударил где-то в центре мира. Из болота под ним всплыла фигура. Высокая. Громоздкая. Сложённая из грязи, костей и древних лоз, она походила на воина, чья голова украшена была рогами, а вместо глаз – два тлеющих угля. От её тела исходил запах влажной плесени и кислой крови, что веками впитывалась в землю.

“Тот, кто держит Сердце, не должен входить. Не для тебя глас Владыки Плодородия и Прахов. Оставь артефакт. Уходи…”

Голос не звучал в воздухе – он резонировал в костях. Цзяолин во внутреннем круге связи взревела.

“Это не просто гниль. Это – аватар. Тотемная оболочка. Фрагмент воли, вылепленный из памяти!”

Андрей не ответил. Он активировал плетение щита, созданного на основе силы Духа Ясеня, и медленно вытянул вперёд руку – с копьём, зачарованным его собственным духом. На его кончике загорелась сияющая руна – символ Отрицания. Фигура рванулась к нему.

Аватар Великого Буйвола не двигался быстро. Но сила в каждом его шаге ломала пространство, и при приближении он оставлял копыта, в которых рассыпались печати реальности. Он ударил кулаком – и камень, болото, воздух взорвались воронкой. Андрей едва успел отскочить, используя прыжок через якорь, привязанный к печати в небе.

– Это не дух! – Выдохнул он. – Это… воплощённая идея разрушения.

Он метнул копьё – и оно впилось в грудь твари, оставив зияющее пламя печати. Но вместо боли – от аватара пошёл смех, низкий, как стон болота.

“Смертный… ты воюешь с дождём и гнилью. Я не плоть. Я Память. Я – Первый Ступивший На Землю.”

Огромная рука, как глиняная гора, снова метнулась к нему, но Цзяолин, явившаяся в обличье молнии, врезалась в бок врага, и хлестнула огнём по связующему каналу тьмы. Зажглось небо. Болото завопило. Фигура, трепеща, откатилась в грязь. Из неё вырвались три других, поменьше – менее плотных, но шевелившихся куда быстрее. Их глаза горели белым пламенем – чистым, ослепительным, как у жрецов Древних Богов.